Заледеневший - Джеймс Д. Тейбор

— В последние десять дней доктор с ног сбился, обследуя покидающих станцию.

Халли вспомнила: взятие крови и горловой мазок.

— Давай надевай амуницию для погружения, — потеряв терпение, злобно приказал Жиётт.

— Что?

— Ты что, не слышала? Я сказал, надевай костюм для погружения, и поскорее.

— Нет.

Жиётт двинулся к Халли, не сводя с нее угрожающего взгляда холодных черных глаз.

— Ты видела, что стало с Эмили. Проще простого сделать то же самое с тобой. А может, кое-что еще и похуже. Одевайся. Сейчас же. — Повернувшись к Мерритт, он сказал: — Для начала избавимся от нее, а потом я займусь Грейтером.

— Но если вы меня убьете, то за несчастный случай вам это выдать не удастся, — предупредила Халли.

— Об этом не переживай, ты будешь совсем как живая. Ведь, если ты помнишь, Эмили убила не игла. Она всего лишь помогла ей… проявить эмоции. Сейчас все будет иначе. Если ты не согласишься надеть костюм, то когда я закончу, ты будешь умолять нас дать тебе возможность поскорее его надеть. И умереть.

Они наверняка сотворили что-то опасное с костюмом и оснасткой для погружения. Но что именно, Халли узнать не могла. Поэтому ей оставалось сейчас или надеть без принуждения костюм для погружения, или попытаться сопротивляться — со всеми вытекающими. Результат будет один и тот же. Если она согласится делать то, что от нее требуют, то, по крайней мере, сохранит физические и моральные силы, чтобы справиться с приготовленными для нее сюрпризами.

— Хорошо, — сказала она.

Жиётт несколько секунд пристально смотрел на нее. От этого взгляда у Халли закололо внутри. «Взгляд зверя», — подумала она. Прав был тот, кто сказал, что дьявол на земле появляется в облике обычного человека.

Жиётт и Мерритт помогли ей облачиться в костюм для погружения. Халли предполагала, что они наденут на нее тот самый дефектный сухой костюм, но поняла, что они не настолько глупы, чтобы так поступить. Она ведь могла уже рассказать другим людям о протечках при первом погружении. Если ее найдут мертвой в заполненном водой костюме, это покажется подозрительным. И даже если, учитывая глубину криопэга, не найдут ее тело и дефектный костюм пропадет вместе с ней, это тоже вызовет немало вопросов. Поэтому эти двое надели на Халли один из костюмов, числившихся за станцией. Они даже включили налобный фонарь, после того как надели и закрепили шлем над капюшоном. Им хотелось лишний раз убедиться, что если ее тело и будет найдено, то все окажется в полном порядке. Кроме одного — того, что сообщники намеренно сделали с принадлежностями для погружения.

И вот наконец Халли, опустив маску, установила ее должным образом и шаркающей походкой пошла вперед. Жиётт, идя сзади, поддерживал баллоны. Мерритт шла впереди, чтобы первой подойти к краю ствола шахты, пробитой во льду. Халли поймала ее взгляд, делая последнюю попытку установить с ней контакт, но Мерритт поспешно отвернулась.

Почти у самого края Халли сделала обманное движение, словно зацепилась за что-то концом ласты. Поскользнувшись, она наклонилась вперед, схватившись за стойку с баллонами, и изо всех сил дернула ее на себя. Баллоны раскатились по полу, а Халли в это время скрылась под водой, заполнявшей ствол шахты.

Она боялась, что костюм придаст ей дополнительную плавучесть и не позволит достаточно быстро погрузиться, чтобы уйти от заговорщиков. Но получилось совсем наоборот: она пошла ко дну, как якорь. Халли сразу же ударила по установленной на груди сухого костюма кнопке включения нагнетательного насоса.

Никакого результата.

Значит, они вывели из строя систему раздувания костюма. Девушка продолжала погружаться в бездонную глубину, и чем глубже она уходила под воду, тем быстрее становилось погружение.

Если она не может обеспечить подачу воздуха в костюм, значит, необходимо облегчить его.

Халли расстегнула быстродействующую застежку пояса и сбросила висящие на нем в качестве груза двадцать пять фунтов свинца. Почти мгновенно ее погружение замедлилось. Она поискала глазами бечеву, но в луче налобного фонаря ничего не увидела. Значит, ее неуправляемое погружение не было строго вертикальным. Ей пришлось совершать произвольно направленное погружение, и теперь Халли рассчитывала, поднимаясь наверх, найти либо бечеву, либо устье шахтного ствола.

Компьютер яркими зелеными цифрами показывал глубину: Халли погрузилась на тридцать два фута. Опускаясь, она накрепко присосалась к мундштуку, но все ее внимание было сосредоточено в это время на неуправляемом погружении. И только сейчас она, наконец, заметила, что редуктор не подает воздуха. Такое было вполне возможно — холодная вода такой температуры могла заморозить самый технически совершенный редуктор. Халли нажала на клавишу принудительной подачи воздуха. Никакого результата. Работая изо всех сил ластами, чтобы замедлить погружение, она достала редуктор и стала бить им о ладонь. Бесполезно. Халли достала резервный редуктор, висящий на эластичном шнуре у нее на шее. Сунув его в рот, сжала его зубами, сделала вдох.

Ничего.

Сорок восемь футов.

Она все поняла. Дело не только в системе нагнетания воздуха в сухой костюм. После того как Халли, находясь еще на поверхности, проверила оба редуктора, эти двое попросту отключили ей подачу воздуха и аргона в легочный автомат, когда она шла по скользкому льду к шахтному стволу. Жиётту, идущему позади нее, не составило никакого труда сделать это так, чтобы она ничего не почувствовала.

Это был один из самых старых и наиболее распространенных несчастных случаев с летальным исходом для слишком нетерпеливых ныряльщиков, которые спешили надеть на себя костюмы, но забывали об одной необходимой вещи: открыть клапаны и подать воздух на редукторы и в систему управления плавучестью. Халли довелось читать о великом множестве погибших ныряльщиков, которые, как показал осмотр тел и снаряжения, расстались с жизнью из-за того, что их краны подачи воздуха были перекрыты. Число таких жертв не поддавалось счету. Поскольку ныряльщики использовали один и тот же газ и для дыхания, и для подачи в компенсаторы плавучести сухих костюмов, они опускались под воду и, не имея возможности остановить погружение, оказывались на такой глубине, с которой было невозможно достичь поверхности с тем количеством воздуха, что оказался у них в легких в начальный момент погружения. Самостоятельно включить подачу воздуха, дотянувшись за спину, было вполне возможно, но паника от удушья, сопутствующего неуправляемому погружению, и разрыв барабанных перепонок лишали многих ныряльщиков способности к осознанным действиям. Халли попыталась сама открыть кран, но несколько слоев надетой на нее одежды и сухой костюм не позволили ей дотянуться рукой до рукояток клапанов.

Лихорадочно заработав ластами, Халли остановила погружение и начала медленно подниматься, бросая вокруг себя полные отчаяния взгляды в поисках бечевы. На глубине тридцати футов она почувствовала такую боль в груди, словно там возник огонь. Руки и лицо невыносимо кололо, область периферийного зрения начала сокращаться. Халли почти дошла до точки, в которой спазмы начнут сотрясать в конвульсиях диафрагму, — свидетельство непроизвольных, управляемых вегетативной нервной системой, попыток дышать. Она, возможно, найдет в себе силы противостоять этому в течение нескольких секунд, но затем скопившаяся двуокись углерода начнет действовать на мозг. Ее рот широко раскроется, и беззвучный последний вдох наполнит легкие водой.