Исчезающие в темноте - Наталья Тимошенко

— Я был таким же пациентом, как и она. Это сделала Ксения.

— Но вы знали об этом?

— Если бы я не знал, разве сказал бы вам сейчас об этом?

— То есть вы были соучастником преступления?

— Если вы сможете это доказать, то да.

— Марк, — тихо шепнула ему Рита. — Что ты делаешь?

Он лишь успокаивающе погладил ее по плечу. Терпение потихоньку заканчивалось, и он боялся, что может сорваться.

— Мне уже пора звонить адвокату?

Следователь ухмыльнулся.

— А он у вас есть?

— Вебер Гедеон Александрович.

Судя по изменившемуся лицу следователя, имя было ему знакомо.

— Это мой отец, — не преминул добавить Марк с заметным злорадством в голосе.

К чести сидящего напротив мужчины, он никак не отреагировал на это заявление, хотя, когда он задал следующий вопрос, по его тону Марк понял, что информацию он принял к сведению. Голос из насмешливого стал как минимум просто заинтересованным.

— Вы знали, что Валерия может убить Ксению ради адреса родителей?

Марк вздохнул. Как же ему надоели эти глупые вопросы, на которые он все равно не мог ответить честно. Следователь не походил на участкового из Соснянки, ему о призраках и телепатических способностях Леры не расскажешь. Для него все очевидно: старшая дочь Меркуловых с детства страдала психическим заболеванием, поэтому всю жизнь провела в психушке. Затем ее оттуда вытащила Федорова Ксения Борисовна, сфальсифицировав документы. Неуравновешенная Валерия убила свою спасительницу, чтобы узнать адрес родителей и попытаться отомстить им. Именно так эта история будет выглядеть для всех, кто не знал Леру и Ксению. И у Марка сейчас не было сил кого-то в чем-то переубеждать.

Поэтому он просто кивнул.

— Почему ничего не сказали ей?

— Она тоже это знала.

— Зачем тогда хранила адрес? Почему просто не уничтожила документы?

— Я не знаю. Возможно, чтобы привязать Леру к себе. Лера на нее работала, приносила немалый доход.

— То есть Федорова не была такой уж исключительно белой и пушистой, пожелавшей спасти несчастную девушку от пожизненного заключения в психушке?

— А разве бывают исключительно белые или исключительно черные? — Марк вопросительно посмотрел на следователя, и в его голосе наконец проскользнуло раздражение. — Разве не все мы одинаково серы? Все зависит от ракурса, с которого вы смотрите на человека.

— Вы хотите сказать, что можете оправдать даже поступок Валерии?

— Вы едва ли его поймете.

***

Лера не знала, сколько прошло времени. Может, несколько часов, а может, и несколько дней. Дождь давно перестал барабанить по козырьку крыши, еще сохранившемуся над входом, а в мрачном помещении было и так темно. Она сильнее завернулась в куртку Риты, набросив на голову капюшон, и спрятала лицо в коленях. Становилось очень холодно. Бомжи, которых она прогнала отсюда, возвращаться не решались, и она чувствовала себя в относительной безопасности.

Выйдя из дома родителей, если этих людей можно было так называть, Лера сначала села в машину, но, проехав несколько кварталов, бросила ее. Во-первых, по машине ее будет слишком легко найти, а искать ее наверняка будут, она же убила как минимум одного человека. И тогда первый же гаишник схватит ее. А во-вторых, Лера не представляла, куда ей ехать. Ксения мертва, едва ли салон теперь будет работать. И опять же, это первое место, где ее станут искать. К Марку? Даже если Рита права, даже если он простил ей предательство, то едва ли простит убийство. Обращаться за помощью к Марку значило снова подставить его. Этого Лера хотела меньше всего на свете. Почему она не подумала о том, что будет делать, до того, как поехала к родителям? Впрочем, она мало что соображала. Ножницы, мягко вошедшие в тело Никиты, что-то перещелкнули в ее голове. Все остальное она видела словно со стороны, как в кино.

Мать открыла ей дверь и, конечно же, не узнала ее. Откуда ей было ее знать? Что общего трехлетний ребенок может иметь с двадцатипятилетней девушкой? Она смотрела на нее удивленно, словно ждала чего-то. И лишь когда Лера сняла очки, выдохнула:

— Лера?

Только сейчас Лера задалась вопросом, а как она узнала ее без очков? Тогда ей было не до этого. Мгновение спустя мать уже пятилась от нее, пока не уперлась спиной в стену. А затем развернулась и бросилась в глубь квартиры. Лера догоняла ее кошмарами, но, загнав на кухню, растерялась. Она не знала, что ей делать. В воображении, когда она сотни раз представляла себе этот момент, у нее в руках всегда оказывался пистолет. На самом деле она никогда в жизни не то что не стреляла, но даже не держала его. Просто это было так красиво: поднять пистолет, нажать на спусковой крючок, перевести на другого человека, снова выстрелить. В реальности же никакого пистолета у нее не было. Взять нож со стола? И что дальше? Просто ударить им стоящую напротив женщину? Лера не представляла, как это возможно. С Никитой все получилось спонтанно. Ножницы словно сами оказались у нее в руке, а затем она, ничего не соображая, просто бросилась на насмехающегося над ней человека. Она не хотела его убивать. Сейчас же все было по-другому.

Несколько долгих секунд, может, даже минут они просто стояли друг напротив друга. Кошмарами она мать больше не мучила. Те словно тоже растерялись и куда-то спрятались. Женщина смотрела на нее сначала с ужасом, а затем в ее взгляде появилось что-то другое. Она робко улыбнулась и протянула к Лере дрожащую руку.

— Моя девочка… ты жива.

Лера почувствовала, как на губах появилось что-то соленое. Она облизнула их, понимая, что это слезы.

— Мама?

В первую секунду ей показалось, что это сказала она сама, но мать вдруг посмотрела на что-то за ее спиной. Лера тоже обернулась, увидев совсем рядом девушку, чуть ниже и моложе ее самой. Та смотрела на нее с любопытством, совсем без страха. Они были так похожи, как настоящие сестры. Впрочем, они и были настоящими сестрами. На этот раз пауза была очень короткой.

— Вика, беги! — крикнула мать.

Не задавая лишних вопросов, девушка бросилась к выходу, а Лера почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Эта женщина вовсе не обрадовалась ее появлению. Ее улыбка и протянутая к ней рука были лишь способом отвлечь ее. Возможно, чтобы первой дотянуться до того самого ножа. Она хотела только одного: спасти эту самую Вику. Ее сестру. Ребенка, которого родили на замену ей. Девушку, занявшую ее место.

Пальцы невольно сжались в кулаки. Лера бросила еще один взгляд на мать и кинулась за сестрой.

Вика, вместо того, чтобы бежать к выходу, вскочила в ванную комнату. Наверное, хотела закрыться на замок, но Лера успела ворваться следом. Не понимая, что делает, она схватила сестру за руку, но та вырвалась и с разбегу налетела на огромное зеркало. Осколки, словно взбесившиеся осы, посыпались на них сверху, беспощадно жаля все открытые части тела. Лера поскользнулась на чем-то и упала на пол, подмяв под себя Вику. Ладони жгло огнем при каждом движении, но она быстро села, не обращая внимания на боль, и вытащила из кожи несколько крупных осколков. Сестра лежала лицом вниз и даже не попыталась подняться. Лера успела только отползти в сторону, когда в ванную ворвалась и мать. Она что-то кричала, но Лера не могла разобрать слов. Она видела только огромное кровавое пятно на футболке сестры, когда мать перевернула ее. Лера перевела взгляд на собственные руки, на которых перемешалась ее собственная кровь с кровью Никиты, а теперь и Вики. Она инстинктивно вытерла ладони о футболку и медленно, не в силах подняться на ноги, выползла из ванной.