Бешенство небес - Лев Жаков

Арлея машинально сделала несколько шагов, прежде чем смогла разглядеть, куда попала. Огромный аквариум с облаками – но чересчур, ослепительно белыми... Трудно было оценить размеры помещения: со всех сторон, куда ни кинь взгляд, – лишь снежный хаос, медленно ползущие бугры, холмы пуха и выгнутые стеклянные поверхности, уходящие в какие-то таинственные межпространственные закоулки.

Что-то мелькнуло впереди, скользнуло средь эфирных перекатов и пропало, уйдя в пучину. Арлея чуть не упала, опустившись в облака почти по пояс. Ступила вбок, потом вперед – и глубина опять стала меньше, теперь пух едва достигал колен.

Девушка оглянулась, но не увидела дверей: они растворились в белизне. Зато Смолик никуда не делся, хотя и находился теперь далеко в стороне. Капитан помахал рукой, насмешливо щурясь. Кивнув, она подняла голову. Свод спальни-аквариума был не слишком высоко, но из-за световых переливов казалось, что, полускрытый облачной дымкой, он расположен в нескольких сотнях шагов над полом.

Силуэт Смолика, движущийся прочь, изгибался, теряя четкость очертаний, становился тоньше и удлинялся, а после начал съеживаться, бледнея... Сообразив, что Тео зашел за стеклянную колонну, Арлея поспешила к нему. Она вдруг испугалась, что может потеряться в облачной спальне, навсегда остаться здесь, заплутать в эфирном пространстве, до краев наполненном светом... и шелестом. Мягкий, едва слышный шорох звучал со всех сторон, доносился из-под ног и сверху – только сейчас она осознала это.

По пути к колонне Арлея дважды погружалась по пояс, но затем глубина стала такой, что эфир едва прикрывал ступни. Слева вдруг что-то мягко сместилось, и, когда девушка повернулась, там открылось огромное пространство. Она изумленно прищурилась, не понимая, как такое может быть. Словно часть стены раздвинулась, открыв путь в иной мир, который узким, но постепенно расширяющимся клином вдавался в облачную спальню: белоснежный горный ландшафт, река пуха и сахарное небо над ними... Арлея шагнула – картина пропала. Пораженная девушка остановилась, попятилась... нет, больше там ничего не было, лишь неторопливо ползли клубы пуха.

Она пошла дальше, и еще трижды вокруг разворачивались картины иных миров, притаившихся в эфире спальни. То над головой, то по сторонам от Арлеи пространство изгибалось, проваливаясь внутрь себя, открывая новый вид: бесконечный бледно-зеленый океан с островами из застывшей пены, где стояли тонкие высокие башни; пещера, под чьим далеким сводом плыл летающий корабль; поле высокой, в человеческий рост, серебряной травы, по которому передвигалась машина на железных колесах, с острыми косами на носу.

Наконец разглядев стеклянный столб, Арлея обогнула его и увидела присевшего на корточки Смолика.

– Зев Небес! – пробормотала она, увидев, что в облаках перед капитаном лежит на боку почти обнаженная тхайка – с одной узкой полоской ткани на бедрах. Красивое кукольное лицо женщины с гладкой, словно лакированной кожей казалось безмятежным, неестественно спокойным.

Тео что-то произнес, протягивая к ней руку. За женщиной высился пуховый холм с неровными, в отверстиях и выступах, склонами – по одну сторону отвесный, по другую – пологий. Должно быть, незнакомка вынырнула из-за него; когда Смолик попытался прикоснуться к ее плечу, она, изогнувшись в эфире, скользнула обратно.

– Что за странные облака? – спросила Арлея, подходя к нему.

Тео выпрямился.

– Так и не смог выяснить, что тхайцы добавляют туда. У Чиораны свое... свой рецепт. В общем, эфир становится более плотным, влага из него почти исчезает. Его свойства меняются после этого. Идем, надо наконец увидеть его превосходительство. Что-то не нравится мне все это...

– Что не нравится? – спросила она, направляясь за Смоликом, который заспешил вдоль отвесного эфирного склона.

– Какое-то предчувствие у меня. – Пригнув голову, Тео нырнул в туннель, ведущий сквозь холм. Двигаясь по колено в пухе, они прошли под низким сводом и оказались в самом центре облачной спальни. Здесь эфир стал еще гуще, застыл перекатами и горбами, и между двумя, как в люльке, лежал в окружении женщин правитель Тхая Чиорана Третий, облаченный в белый комбинезон из тонкой бархатистой кожи, полностью скрывающий тело – от ступней до кончиков пальцев и до середины тонкой шеи.

Рядом, поджав ноги, по грудь в пуху сидел худой, очень красивый мальчик.

– Господин! – Тео поклонился и замер в подобострастной позе. Арлея последовала его примеру.

Правитель полулежал в объятиях застывшей белизны, положив голову на живот сидящей сзади тхайки, которая гладила его плечи. Две прислужницы массировали голени Чиораны, а четвертая, сидящая чуть в стороне, оставалась неподвижной, так что поначалу Арлея приняла ее за мраморную статую.

Перед тем как поклониться, она успела кинуть на правителя быстрый взгляд и теперь хмурилась, соображая, что же не так с его внешностью.

Тонкий, напоминающий звук колокольчика голосок прозвенел:

– Приблизьтесь.

Удивившись, что такой высокий, девичий голос принадлежит взрослому мужчине, Арлея вместе с Тео выпрямилась, шагнула вперед. И, чуть было не вскрикнув, отшатнулась: на правом плече его превосходительства белая материя комбинезона и кожа под нею были рассечены, там, прилипшее к плоти, лежало большое яйцо... голова серапиона. Панцирь был аккуратно вскрыт, половины его чуть раздвинуты, оттуда тянулись нити, сухие натянутые волокна – словно жгутики из паутины. Концы их исчезали в ухе и нескольких отверстиях, прорезанных в черепе на виске и правой половине лба Чиораны.

Наложницы, потеряв к гостям интерес, отвернулись от них. Глаза его превосходительства – неестественно большие, занимающие, казалось, четверть лица, – не мигая смотрели на Смолика и Арлею.

– Здравствует ли ваша милость? – осведомился капитан, пока она безмолвно пялилась на повелителя Тхая, череп серапиона, приросший к его плечу, и белые паутинчатые нити.

Тео казался непривычно серьезным и настороженным. Чиорана некоторое время оставался неподвижен, затем шевельнулся – и тогда только Арлея поняла, что на самом деле правитель ни во что не одет, что на нем шкура серапиона... натянутая вместо собственной кожи!

Она моргнула, не веря своим глазам. Разве такое возможно? Неужели лекари Гельштата или Бултагари научились подобным операциям? Или это сделал кто-то из масонов-вивисекторов, членов секты, которая, как слышала девушка, существовала на востоке? Но ведь их вроде бы всех изловила полиция Бултагари... И зачем это все Чиоране? Или все же она видит его собственную кожу, просто окрашенную...

Правитель разомкнул плотно сжатые тонкие губы, за которыми открылось что-то белое и влажное, и зачирикал. Звук напоминал тот, которым обмениваются большие эфирные бабочки, обитающие на дальних островах Суладара.

Он смолк. Как только правитель открыл рот, сидящий по грудь в облаках мальчик вздрогнул. На лице его отразилась боль – словно чириканье ввинчивалось в маленькие ушные раковины подобно длинным иглам, доставляя мучения. Ребенок склонил вбок наголо обритую голову, и Арлея заметила розовую мягкую припухлость над левым ухом, тонкую красную складку – лишь недавно прекратившую кровоточить рану. Девушка покосилась на Тео, но тот стоял неподвижно, с вежливым видом ожидая, – казалось, он также не совсем понимает происходящее, но, будучи знаком с Чиораной уже давно, готов ко всему и ничему не удивляется.