Николай Хмурый. Западная война - Михаил Ланцов

– Да, но формально – личным помощником. Ты действительно видела слишком много. Поэтому должна быть у меня на виду, чтобы тебя тихонько не придушили. А секс? Посмотрим. Тем более что, полагаю, нам обоим теперь нужно лечиться. Минутная слабость – плохой советчик в жизни. Хорошо, что передо мной не стоит задач в зачатии наследника. Их у меня осталось мало, но пока ещё имеются.

– Я здорова. Я не запускала болезнь[127]. К тому же мы предохранялись.

– Доверяй, но проверяй.

Вечерело. Генрих спокойно работал с документами: их стало удивительно много в последнее время. Став Кайзером, он погрузился в работу с головой, стараясь как можно лучше принять дела у своего предшественника. Пока Кайзером. Он уже получил телеграмму от Папы римского: тот выражал своё полное согласие на коронацию Генриха Императором Запада. Оставалось дело за малым: завоевать Францию. И придумать, что он скормит Святому Престолу в благодарность.

Тихо скрипнула дверь, и в кабинет зашла его супруга Ирэн. Прошла и безвольным мешочком опустилась в кресло рядом со столом мужа.

– Это какое-то безумие…

– Что-то случилось?

– Что-то? Ты разве не в курсе, что творит этот безумец?

– О ком ты говоришь?

– Об этом Императоре! О Николае!

– Милая, – отложив документы, произнёс Генрих. – Никогда, слышишь, никогда даже мысли такой не допускай. Николай не безумен. Он довольно злой. Это верно. Но он упорядочен, дисциплинирован и предельно разумен. Конечно, Николай лишён всяких моральных и нравственных ограничений, однако, будучи злодеем законопослушным, он старается преступать законы и неписаные обычаи только тогда, когда не может добиться своих целей по правилам. Да и вообще – все эти его выходки, как правило, просто игра, отвлекающая внимание, либо провокация. Он всегда всё делает с каким-то умыслом. Даже если тебе кажется, что вот теперь он точно спятил, это значит только то, что теперь-то ты, как и все, попался на его крючок.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – покачав головой, спросила супруга.

– Конечно. Иначе бы я этого не говорил.

– Хорошо. Как ты тогда объяснишь, что он женился на шлюхе?! На сифилитичке!

– Во-первых, не женился, а обручился. Причём по весьма спорному обычаю. Она католичка, он православный, а обручение произошло в евангелической церкви. Во-вторых, она не болеет сифилисом: давно от него излечилась. И это общеизвестно. В-третьих, она не шлюха вот уже много лет как. Детали важны.

– И что они меняют?

– Как правило, они меняют всё. Хотя пока я не могу объяснить, зачем Николай всё это устроил. Но, поверь, скоро мы всё узнаем.

– Ты думаешь?

– Уверен. Так было всегда. Николай мастер провокаций и сложного, нелинейного планирования. Я очень пристально за ним наблюдаю с тех самых пор, как узнал о подготовке к войне. Мне нужно было понять, что ожидать от русских. И если поначалу я думал так же, как и ты, то постепенно мнение моё менялось.

– И что же его изменяло?

– Детали. Если их собрать в одну единую мозаику, то многое предстаёт совсем не тем, чем кажется. Вспомни ту попытку устроить дворцовый переворот на второй год его правления. Если не вглядываться, то покажется, будто бы Николай по неосторожности наломал дров. Молодой. Зелёный.

– А это не так?

– О нет! Как мне удалось выяснить, Император в те годы в России был очень сильно ограничен властью Великих князей, по сути являясь их заложником. Поэтому Николай и устроил всю эту комбинацию. Она включала в себя массу компонентов – от специально сорванной коронации до подготовки лично преданных головорезов. И когда он оказался готов, то просто взмахнул палочкой и все эти родственнички побежали его свергать. А он их принял на пулемёт в узком коридоре. Хуже того, после этого разгрома общество ему рукоплескало, потому что он сумел всё грамотно подготовить и выставить злодеями бунтовщиков. В то время как Николай I, действуя в близкой ситуации на вполне законных основаниях, оказался кровавым тираном и душителем свобод.

– Вот как? Хм. А как тогда объяснить эту Варфоломеевскую ночь в Лондоне?

– День.

– Что день?

– Это была не ночь, а день. И масштаб жертв не сопоставим.

– Но это же кровавое безумие!

– Тебя задевает это событие только потому, что он убил твоих родственников. Но если отбросить в сторону личную трагедию, то и крови пролилось немного, и никакого безумия не было. Просто показательная акция устрашения. Ты ведь в курсе, что Георг устроил в России?

– Организовали какой-то там кружок в России. И что, из-за этого…

– КРУЖОК?! – изумился Генрих. – Вообще-то там практиковались человеческие жертвоприношения.

– Так русских же, – безучастно пожала плечами Ирэн. – Кто их считает?

Муж на неё очень серьёзно посмотрел, а потом холодно произнёс:

– В сложившихся условиях безопаснее было бы убивать англичан.

– Что?! – вскинувшись, произнесла она.

– Ты не злись. Сама подумай. Николай ещё очень деликатно действует. Вспомни, что случилось с Францем Иосифом.

– Как такое можно забыть? Этот мерзавец поставил ему тавро на задницу.

– Строго говоря, не «этот мерзавец», а его люди. Но не суть. Ты знаешь, почему «этот мерзавец» так поступил?

– Это имеет значение? Тавро! На задницу монарха! Это никак и ничем нельзя оправдать.