Вспомни меня, любовь - Бертрис Смолл

— А крестные матери? — спросил Вариан.

— Если вы не возражаете, милорд, тетя Блисс и тетя Блайт.

Граф согласился.

— Ну и, конечно, надо уведомить короля.

— Обязательно, — кивнула Нисса. — Чем скорее, тем лучше. Тогда, может быть, Кэт наконец поймет, что нам некогда торчать при дворе и развлекать ее.

Несколько дней спустя в Уайтхолле король принял посланца от графа и графини Марч. Получив разрешение говорить, нарочный поклонился до земли и произнес.

— Ваше величество! В первый день марта, в лето от Рождества Христова одна тысяча пятьсот сорок первое, леди Нисса Кэтрин де Винтер произвела на свет двух детей — сына и дочь. Наследник Винтерхейвена крещен Эдмундом Энтони де Винтером, его сестра получила имя Сабрина Мэри де Винтер. Младенцы и мать чувствуют себя хорошо. Граф и его супруга шлют вам заверения в своей преданности. Да хранит Господь короля Генриха и королеву Кэтрин! — Еще раз низко поклонившись, он удалился.

— Двойня, — произнес Генрих Тюдор, сузив глаза. — Я был бы счастлив и одним ребенком. — Он вперил взор в свою хорошенькую женушку. — Мы должны еще больше стараться, Кэтрин, моя розочка. Твой кузен и его жена уже опередили нас сразу на двоих деток. Это не годится, моя крошка.

— Сможем мы увидеться с ними этим летом во время поездки по Центральной Англии? — нетерпеливо спросила королева, игнорируя замечание мужа. — Ты прикажешь им сопровождать нас? С двумя детьми Ниссе волей-неволей придется взять кормилицу, значит, она сможет хотя бы ненадолго приехать ко двору. Я буду так рада вновь ее увидеть! Может быть, к тому времени и я буду беременна, и тогда Нисса научит меня всему, что нужно знать о детях. — Кэт победно улыбнулась королю.

— Хорошо, хорошо, — сдался он, не в силах устоять перед ней. Обняв, Генрих усадил жену к себе на колени. — Это и в самом деле доставит тебе большую радость, Кэт? Ты же знаешь, я сделаю все, лишь бы ты была довольна и счастлива.

— Да, мой дорогой, я буду счастлива, если ты это сделаешь, — кивнула Кэт и поцеловала, пощекотав язычком его губы. — Нравится вам так, мой господин? — Она теснее прижалась к нему.

Король неумело завозился с лифом ее платья и, наконец распахнув его, начал привычными движениями ласкать ее груди. Затем одна из его рук скользнула под подол ее платья и, раздвинув ноги, добралась до цели.

— А тебе это нравится? — хмыкнул король. Его палец все энергичнее трудился над ее маленьким сокровищем.

Изогнувшись, королева высвободила из одежды предмет мужской гордости своего супруга. Поудобнее устроившись лицом к нему, она приняла его в себя.

— А это вам по вкусу, милорд? — прошептала Кэт, начиная скачку.

— Сейчас я помечу тебя! — прохрипел король, вонзая пальцы в мякоть ее ягодиц.

— Да, да! — простонала она. — Да! Пометь меня! Сделай меня своей собственностью, Генрих Тюдор!

Она двигалась все быстрее и быстрее, пока оба не достигли наконец финальной вспышки.

— Ах! — застонала Кэт, чувствуя, как его соки заполняют ее. — Ах, Генри!

Может быть, сейчас они зачали дитя, мечтал король, молясь, чтобы это было так. Он жаждет получить ребенка от этой прелестной полудевочки-полуженщины, его жены, которую так любит. И за что только привалило ему на старости лет такое счастье?

— Вы не забудете, что обещали мне, милорд? — отдышавшись, нежно промурлыкала Кэт. — Вы прикажете графу и графине Марч сопровождать нас во время летней поездки по стране? — Она поцеловала его в ухо.

— Не забуду, Кэт, — заверил ее король. Черт, благодаря этой маленькой пушистой лисичке он снова чувствует себя юношей. Найдя губы Кэт, он утонул в ее поцелуях.

Король был болен. Даже в добром здравии он отличался тяжелым характером, а уж когда болел, становился невыносимым. Нога, не беспокоившая его в течение нескольких месяцев, вдруг резко напомнила о себе. Рана, через которую происходил отток гноя, неожиданно закрылась, нога воспалилась и распухла. Короля лихорадило. Он отказывался выполнять указания врачей, только позволил им вновь открыть выход гною.

— Вам нужно как можно больше пить, ваше величество, чтобы избавиться от жара, — строго сказал доктор Бате.

Главный лекарь короля, он лучше других знал, как следует обращаться со своим пациентом.

— Разве мало я пью вина и эля? — проворчал король.

— Я уже говорил вам, ваше величество, что эль не следует пить вообще, а вино нужно хорошенько разбавлять водой, — терпеливо напомнил доктор. — Мы очень рекомендуем вам отвар из лечебных трав, смешанный со светлым девонским сидром. Он и облегчит боль, и снизит жар.

Король брезгливо сморщился.

— Этот ваш отвар воняет мочой, — капризно пробурчал он. Доктор Бате сдерживался с трудом. Безусловно, король — самый ужасный пациент, который когда-либо встречался врачу.

— Я могу только смиренно умолять ваше величество преодолеть ребяческое отношение к лечению. Чем дольше вы будете болеть, тем больше ослабеете. Вам будет очень-очень трудно восстановить прежнюю силу. Боюсь, королева очень разочаруется, если вы не вернетесь к ней, удесятерив свою силу. Тогда вы не сможете выполнить своих обязательств перед Англией.

Доктор Бате выразился более чем ясно. Король, еще больше раздражившийся от сознания правоты собеседника, насупившись, смотрел на врача.

— Я обдумаю ваш совет, — угрюмо процедил Генрих. До чего же он ненавидит, когда ему указывают: делай то-то и то-то! Но сейчас, надо признать, он чувствует себя, как в аду на сковороде. Король даже отослал от себя Кэтрин — не хотел, чтобы она видела его в таком плачевном состоянии. Он выглядит таким старым. Ежедневно в шесть вечера Генрих посылал к королеве мастера Хенеджа с любовными записками и новостями. Одно по крайней мере было хорошо: король почти ничего не ел и стремительно терял вес.

Прошлым летом, перед женитьбой, с него снимали мерку для свадебного наряда. Король ошеломился, услыхав; ‹Талия — пятьдесят четыре дюйма›. Этого не может быть! Как дурак, он потребовал повторить измерение, только для того, чтобы вновь услышать: ‹Талия — пятьдесят четыре дюйма, грудь — пятьдесят семь дюймов›. Кошмар!

После свадьбы король всерьез занялся физическими упражнениями и вскоре, к своему удовольствию, заметил, как из-под слоя жира, которым он оброс за последние годы, начали появляться мускулы. Он сел на диету, и результаты не замедлили сказаться. Теперь болезнь отчасти способствовала его стремлению похудеть, однако Генрих никак не хотел, чтобы из-за этого пострадала его потенция. Король начал пить предложенные доктором отвары и сразу же почувствовал себя лучше, что, как ни странно, еще больше усугубило его раздражение.

Король пребывал в ужасном настроении. Он подозревал придворных во всяческих кознях против своей особы. Все они только и думают, как бы использовать его в своих целях, и весь его неблагодарный народ не лучше. Генрих издал указ о повышении налогов. Вот это будет им наука! Король вспомнил Томаса Кромвеля. Добрый, преданный старина Кром!