Возлюбленная герцога - Сара Маклейн

– Да.

И одним этим словом она его освободила. Он навис над ней и позволил ей распоряжаться поцелуями, позволил изучать себя. А потом сам стал изучать ее, а она обвила его шею руками, приподнялась ему навстречу и отдалась ему.

Он зарычал, ощутив ее прижавшееся к нему тело, такое теплое и мягкое. Ее сильные ноги обхватили его за талию, поцелуй сделался грубым и чувственным, словно она дожидалась его так же долго, как и он. Грейс отвечала на его желание – приподнималась ему навстречу, притягивала его к себе, открывалась ему, отдавала все, о чем он просил. А затем, словно этого было недостаточно, она, вздохнув, прервала поцелуй и сказала:

– Сделай меня своей.

За последние годы Эвану не раз казалось, что он сходит с ума. Но в этот миг, когда она прошептала эти слова, вручая себя ему, он оказался ближе к безумию, чем когда-либо. Безумен от желания. Безумен от надежды. Безумен от потребности.

Он оторвался от ее губ, дав ей возможность вздохнуть.

– Если я сделаю это… если ты позволишь… это не только на сегодняшнюю ночь.

Она замерла, глядя на него красивыми карими глазами.

– Я знаю.

Знает? Он не смел и надеяться.

– Не только на эту неделю или на этот год, Грейс. – Он взял ее лицо в свои ладони. Она должна понять. Должна сама принять решение. – Я хочу начать все сначала.

Она кивнула.

– Знаю.

– Я хочу стать всем, чего ты желаешь.

Она улыбнулась, и показалась ему такой красивой в этот момент, что он едва не перестал дышать.

– Я думала, ты хочешь стать всем, что мне нужно.

– И это тоже, – произнес он, целуя ее. – Это тоже.

– В таком случае, – сказала она, и взгляд ее сделался томным и темным, она подалась к нему бедрами, потерлась своей мягкостью о его твердость дважды, и оба они застонали. – Сделай меня своей.

«Моя».

Его самообладание лопнуло от единственного слова, и вот уже их руки и губы изучают друг друга: его руки на ее коже, ее пальцы у него в волосах. Он прокладывает поцелуями дорожку вниз по ее телу, начав с губ, вниз по шее, снова целует татуировку на плече, затем груди, по очереди сосет каждый из прелестных коричневых бугорков, и она выгибается под ним.

Он продолжил свое исследование, покрывая поцелуями ее торс, наслаждаясь силой тела, крепостью мускулов, отточенных годами сражений и лазанья по крышам Лондона. Приостановился на мягкой, едва заметной выпуклости животика, потерся о него щекой, загрубевшей от вечерней щетины, и Грейс хихикнула.

Услышав этот чудесный звук, знакомый и одновременно совсем непривычный, Эван поднял голову.

– Королева Ковент-Гардена боится щекотки, – поддразнил ее он.

Она улыбнулась, глядя в потолок.

– Только никому не говори.

– Никогда, – поклялся он и снова потерся щекой, наслаждаясь ее смехом и тем, как быстро он сменился прерывистым дыханием; тем, как она приподняла его голову, чтобы он посмотрел на нее. – Это моя тайна.

Она улыбнулась.

– Так храни же ее…

Конечно, будет – и в этот краткий, чудесный миг он понял, что готов всю жизнь хранить ее секреты.

Так же, как она всю свою жизнь хранила его тайны.

Он запечатлел еще один поцелуй на чувствительной коже и опять начал двигаться, медленно, не спеша. Она раздвинула ноги, и он оказался между ними.

– Поведай мне еще тайну.

Она резко втянула в себя воздух – он обращался к самой ее сокровенной части. В душе Эвана запело удовлетворение. Он нагнулся и большим и пальцами раздвинул складочки, чтобы посмотреть на нее.

– Господи, – прошептал он. Своей жаркой влажной плотью она ощущала его дыхание, и это приводило ее в неистовство. – Никогда не видел ничего более прелестного.

– Эван, – выдохнула она. – Пожалуйста.

Он подул прохладным воздухом на ее сокровенное место, и она закричала, выдавая свое разочарование, смешанное с удовольствием.

– Поведай мне еще тайну, – повторил он.

– Я хочу тебя, – прошептала Грейс, и прозвучало это так хрипло, что Эвану показалось, будто она вручила ему великий дар.

– Хорошая девочка, – проговорил он, поцеловав ее высоко в бедро, где словно скопилась вся ее чувственность.

Грейс приподняла бедра, качнулась в воздухе, и он подумал, что мог бы умереть, глядя на этот ошеломительный вид – все розовое, влажное и распаленное, как огонь. Он прижал палец туда, где начинались складочки, и она вздохнула так чудесно, что от него потребовались все силы, чтобы не вознестись к вершинам блаженства в тот же миг.

– Да, здесь, – с досадой воскликнула Грейс. – Сделай же это.

Она была готова. Влажная, скользкая, идеальная.

Он провел этим единственным пальцем вниз, к центру, наслаждаясь тем, как прерывается ее дыхание, легким вскриком, который она пыталась сдержать, когда он начал обводить пальцем напряженный бугорок в ее складочках. Он потирал его очень нежно, то с одной стороны, то с другой, и в конце концов она не сдержала крика.

– Тебе это нравится, – негромко сказал он не столько ей, сколько себе.

Она выругалась, грубо, сильно, как доказательство того, что вот-вот все случится. Он задержался там, на этом месте, поглаживая и описывая круги, изучая ее, и она присоединилась к нему, используя его прикосновения, чтобы обрести наслаждение.

– Вот так, любовь моя, – шептал он, нежно целуя ее в бедро. – Покажи мне, что тебе нравится. Покажи, что заставит тебя кричать.

От этих слов она словно запылала, и он ввел палец в ее жаркое, влажное лоно – всего на одну фалангу, только чтобы ощутить, как вокруг все пульсирует.

Она шире раздвинула ноги и подалась бедрами вверх.

– Еще, – выдохнула она. – Пожалуйста.

– У тебя там все болит, правда? – спросил он. – Бедная моя любимая. Больно?

– Господи, да. Я хочу…

– Скажи мне, что, – отозвался он. – Скажи, чего ты хочешь.

«Я дам тебе все».

– Я хочу…

«Мой рот», – мысленно умолял он.

Он умрет, если не сможет как можно быстрее прильнуть к ней ртом.

Она этого не сказала. Но сделала даже лучше – запустила пальцы ему в волосы, крепко их сжала и притянула голову именно туда, где хотела его почувствовать.

– Вот, – выдохнула она, когда он прильнул к ней губами, широко разведя складочки и начав лизать долгими, крепкими движениями. – О да. – Она вздохнула. – Это.

У нее был вкус сладкого греха, и он пировал, наслаждаясь этим вкусом, тем, как она подавалась к нему, не стыдясь желания получить удовольствие, прижимая его к себе все крепче. И все это время она разговаривала, его развратная возлюбленная, рассказывала ему, как правильно он все делает.