До горького конца - Мэри Элизабет Брэддон

Но пока мистрис Гоудер наслаждалась обедом, сосед ее не предавался молчанию. Напротив, он говорил много и с неутомимою энергией поддерживал разговор на своем конце стола.

Уэстон Валлори, сидевший по левую руку от Августы, не преминул заметить, это необычайное оживление.

— Как разговорчив сегодня ваш муж! — сказал он мистрис Гаркрос. — Он в каком-то лихорадочном возбуждении.

— Он хочет сделать приятное нашим хозяевам, — отвечала она своим оледеняющим тоном, но бросив в то же время подозрительный взгляд на мужа. — Он не всегда молчалив в обществе, — прибавила она.

— О, напротив! Он как будто для того и создан, чтобы блистать в обществе. Жаль только, что такие люди не всегда приятны в семейном кругу.

Августа бросила на своего кузена один из своих строжайших взглядов, но он уже привык к таким взглядам, как и она привыкла к его злобным замечаниям об ее муже.

— Не понимаю, что вы хотите указать, — отвечала она. — Я никогда не могла пожаловаться, чтобы Губерт был недостаточно разговорчив дома.

— Неужели? — сказал Уэстон своим дерзко недоверчивым тоном. — А мне кажется, что даже Кеннинг и Сидней Смит должны были быть плохими собеседниками дома. Такого рода людям нужно общество, чтобы развернуть свои способности. Но я желал бы только знать, пред кем Гаркрос старается показать себя здесь. Разве ему не все равно, что будут думать о нем эти девушки в розовом, или этот старый генерал, или его дородная дама в зеленом платье, тетка хозяйки, если не ошибаюсь? Что значат для него все эти люди?

— Очень может быть, что ему хочется доставить удовольствие моим друзьям, — отвечала Августа с достоинством. — Неужели человек в его положении должен всегда иметь цель, чтобы быть любезным? Он не ищет популярности.

— Да, он один из тех счастливцев, которым стоит только открыть рот, чтобы в него посыпалась манна.

— Он трудится, как редко кто способен трудиться, Уэстон, и способностей у него больше, чем у многих. Не думаю, чтоб его успех можно было приписать особому счастию.

— Вы не думаете? А разве то, что он женился на вас, не следует приписать особому счастию? Чем он лучше других? Как досадно видеть, что вы ему так преданы, Августа.

— Уэстон, я прошу вас не говорить таких вещей.

— О, полноте, Августа. Я веду себя очень хорошо, но молчать постоянно я не в состоянии. Мне иногда невыносимо тяжело видеть, что вы его так любите.

— Неужели! А я считала себя одною из самых холодных жен.

— Холодных! Да вы вспыхиваете, как порох, если скажешь слово против вашего полубога. Он не может быть виноват в ваших глазах. Я уверен, что если бы вы узнали какой-нибудь неблаговидный эпизод из его прошлого, вы продолжали бы обожать его по-прежнему.

— Прошу вас не употреблять таких нелепых слов как «полубог» и «обожать», Уэстон. Я, конечно, люблю моего мужа. Наш брак, как вы знаете, был браком по взаимной склонности, и поведение Губерта с начала до конца было в высшей степени честно и бескорыстно. Что же касается его прошлого, я не считаю себя в праве требовать в нем отчета, но мне было бы, конечно, очень тяжело узнать, что мой муж был не всегда таким строго нравственным человеком, каким я считаю его.

— Вы примерная жена, Августа! Но что если в то самое время, когда он был вашим женихом, он увлекся другою и это увлечение развилось в нечто серьезное? Как вы взглянули бы на такой эпизод?

Мистрис Гаркрос побледнела.

— Я никогда не буду говорить с вами, Уэстон, если вы не извинитесь сейчас же за ваши последние намеки.

— Милая Августа, я готов извиниться перед вами хоть тысячу раз. Я привел только пример, не имея никакого намерения оскорбить вас.

— Вы всегда оскорбляете меня, когда говорите о моем муже. Оставьте его в покое.

— Хорошо. Вперед его особа будет для меня так же священна, как осооба ламы в Тибете. Я могу вынести что угодно, только не ваш гнев, Августа.

— Так не сердите меня вашими глупыми рассуждениями о Губерте. Леди Клеведон встает. Потрудитесь поднять мой веер. Я сейчас уронила его. Благодарю.

Она успокоилась, и румянец возвратился на ее щеки. Она была уверена, что последний намек Уэстона, как и другие злобные речи об ее муже, был только следствием зависти. Ее брак с Гаркросом был тяжелым ударом для ее кузена, и она это знала и не могла сердиться на него за то, что он все еще был предан ей всею душой, все еще ревновал ее.

— Бедный Уэстон готов идти для меня в огонь и в воду, — говорила она своим друзьям.

И действительно, Уэстон готов был идти для нее в огонь и в воду безо всякой определенной цели.

Летнее небо и летние рощи, тихие старые сады, изобилие экипажей и лошадей, хороший стол и значительный запас молодого веселия — все это вместе способствовало оживлению клеведонского общества. В окрестностях было много живописных мест и интересных развалин, и гости леди Клеведон редко бывали дома в час завтрака, предпочитая устраивать пикники на мягкой траве разрушенного аббатства, или в лучшей приемной сельского трактира, или на вершине холма над обширным ландшафтом, сливающимся на горизонте с голубыми небесами. Лишь только кончался утренний завтрак и чтение газет, дамы переодевались для экскурсии, и у подъезда начинались деятельные сборы. Дамы садились в коляски и кареты, молодые девушки выходили в длинных амазонках и круглых шляпах, кокетливо надетых на взбитые и завитые волосы, любители приключений ждали с нетерпением, сидя в кабриолетах, запряженных бойкими лошадьми, сигнала к отъезду, собаки лаяли, лакеи и грумы бегали взад и вперед, нося шали и зонтики к тяжелым экипажам, привязывались большие корзины с провизией, наконец Жоржи садилась рядом с мужем в фаэтон, и процессия весело пускалась в путь по длинной аллее.

— Я поеду с тобой, Франк, — говорит молодая жена, усаживаясь рядом с мужем. — Я предпочла бы остаться дома, чем сидеть и зевать в этой ужасной коляске, между тем как ты уехал бы на четверть мили вперед и стал бы курить и хохотать с мужчинами. Почему это мужчины всегда хохочут, когда бывают без женщин? И что они находят смешного? Они бывают или очень остроумны или очень глупы.

— Боюсь, что не первое, — отвечал сэр Френсис. — Я очень рад ехать с тобой, мисс Крузо, но не думаешь ли ты, что тебе приличнее было бы сидеть в коляске и занимать мистрис Чевиот и мистрис Гаркрос?

— Им хорошо и без меня, — отвечает она заискивающим тоном и придвигается ближе к мужу. — Они знают, что мы женаты так недавно и, может быть, сочтут естественным, что нам хочется быть ближе друг к другу.

— А когда мы будем женаты давно, нам будет хотеться быть подальше друг от Друга? — спрашивает сэр Френсис, смеясь.

И они едут вперед по веселым кентским дорогам, где каждая изгородь обрамляет новую живописную сельскую картину, где каждый поворот дороги открывает новую панораму лучше последней, едут по холмам и долинам, по полям и рощам, счастливые, как жаворонок, парящий над ними в голубом своде.