Махагон - Евграф Декю Ророк

Вернув его в шатёр, внимательно и подробно начали слушать покаяние труса. Где именно находиться тайный лаз. Как проникнуть, чтобы никто не заметил. Все тонкости и детали, нужные для того, чтобы закончить эту осаду.

Выйдя в багряный вечер Гемион, Пракс, Дедал и Перфаер проследовали к шатру магистра. За столом с картами местности стали обдумывать план ночной вылазки.

Оторвавшись от карты, Гемион посмотрел на графа. – Это всё что нужно!

– Будем надеяться, что этого будет достаточно, – ответил Пракс, свыкаясь с мыслью, что он снова часть великого ордена.

Что же такое победа или поражение – не всё ли изменчиво. Сегодня дан шанс победить одним, когда другие, не имея ничего, сражаются уже не за золото, не за кого-то, а за себя. За свою жизнь, которую придя, враг отнимет без жалости и сожалений.

* * *

Прибыв совсем недавно в столицу Инийции, Велфар, менестрель сразу же окунулся в уже не первое народное волнение. Терций взобрался на постамент, чтобы его услышали. Громко привлёк к себе внимание и начал разливаться пред народом, не скрывая свой новый шедевр.

Улицы были переполнены недовольными людьми. Столица Инийцской империи вот-вот могла втянуться в гражданскую войну. Недовольные властью и режимом подогревали толпу.

– Всё правильно складывает! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Хватит с нас всего этого!

– Терций! – Терций! – Терций!

Рокот недовольной толпы шумом поднимался всё больше. Люди выходили из домов. Менестрель беспощадно подогревал бунтовщиков правдой. Напомнил всем о регентской власти, и даже слухи о том, что они причастны к смерти императора.

Народ, неистовствуя, снова скандировал. – Терций! – Терций! – Терций! Терпению настал конец.

Спустившись с постамента, менестрель, удовлетворившись проделанной работой, пробился сквозь толпу, выйдя на улицу, где пока ещё было меньше людей. Открыл скрипучую дверь и зашёл в безлюдный трактир. Стремительно взбежал на лестницу, подумал, спустился. Подойдя к бочке, налил себе ржаное пиво, испил, а уж затем не торопясь, мерно поднялся в небольшую мрачную комнату.

– Что там происходит? – спросил его Цурин, стоя в тени.

– Всё в порядке! Люди на пределе, как просил, – Пригубив, ответил Терций.

– Отлично! – произнёс Цурин, пытаясь скрыть свою неуверенность. – Ты со мной?

– Нет… ты же знаешь, перевороты это не моё. Моё это, правда, помощь в открытии её и привлечении к этому всеобщего внимания! – сказал, усмехнувшись менестрель.

– Ладно… спасибо тебе, что помог! – проговорил Цурин выходя и закрывая за собой дверь.

Людей становилось всё больше. Скандируя, они медленно передвигались вперёд. Стража, которая должна была защищать регентскую власть, ограждая верхний город от столкновений, неизвестно куда пропала. События развивались слишком быстро.

Цурин опасаясь опоздать, перелез через ограду на другую улицу, где было меньше бунтовщиков. Быстро побежал в сторону движения толпы. Здание министров, которое находилось не так уж и близко отсюда, было самым первым из целей неистовствующих.

Что они собирались делать, поджечь, уничтожить ли, разграбить, было не важно. Зародившийся план сразу не понравился Цурину. Уж слишком много неизвестных обстоятельств, которые могут повлиять на разъярённый народ.

Когда опередив толпу, Цурин достиг здания министров, всё уже было готово. Забежав внутрь, он, поклонившись молодой наследнице, сказал. – Они уже идут!

На её лице читался страх и опасение не справиться с отведённой ей ролью и надеждой собравшихся в здании министров. Здесь были только верные люди, готовые пойти ради неё на смерть. Если мятежная толпа, надежда империи, не поверит ей, то тогда именно на плечи этих людей, ляжет задача вытащить наследницу из лап обезумевших бунтовщиков. Крик и рокот доносился с приближением людей.

Выдохнув, такая невинная принцесса, вышла одна навстречу своему народу. Она шла ровно и спокойно. На ней не было украшений. Она была одета в простое платье. Кто из окружающих мог подумать, что именно она, та самая наследница престола.

– Кто я? Кто-нибудь, знает… кто я?

Толпа остановилась, в беспорядочном шуме и гомоне она продолжала изрекать.

– Я, Ваша Императрица! – сказала она, без страха в голосе. – Регенты, чья власть закончена, дрожат, спрятавшись от вас. Вы устали от бедности, от того, что в нужде, Я понимаю! Кто из вас узнает во мне моего отца? Разве он не правил вами по чести? Разве вам не жилось хорошо и в достатке? Разве ваши дети побирались? Ответьте мне.

– Нет, – прозвучал чей-то голос из толпы. – Мы были сыты и одеты.

– Сколько раз я просила регентов дать вам всё, что вам нужно. Бог мне судья! Они не слушали меня, говоря: «Ты слишком юна, чтобы знать что правильно». Разве справедливо они судили вас? Разве вам нравится продолжать так жить?

– Нет! С нас довольно! – прозвучал женский голос из толпы.

– А теперь слушайте все. И с меня довольно…! Я поведу вас! Ваша воля, будет моей волей! Ваше слово, будет моим словом. Мы изменим нашу Империю. Вылечим от тех язв, которыми как болезнью заразили нашу страну, регенты!

– Правильно говорит! – прозвучало из толпы.

– Вернём тот устой, которого придерживался мой отец! Ваш Император! Мой Император! Положим конец бедности и этой нищете!

Не дав ей договорить, толпа окружила её, скандируя и крича. – Мы выбираем тебя, веди нас!

Когда Цурин услышал, что всё пошло, как надо, толпа смягчилась, у него отлегло.

– Всё будет хорошо, теперь будет! – сказал себе он, – план сработал!

Некоторые из мятежников, не поддерживающих императрицу, оказавшись в меньшинстве, стали расходиться. Остальные приветствовали своего нового повелителя. Дальше, было больше. Выйдя с короной в руках, святой отец в белой рясе приблизился к наследнице.

Люди расступались, когда мимо них проходил святой отец. По толпе гомоном прошлись шушуканья передаваемые вдаль от одного к другому. Стоящие слишком далеко взбирались на столбы и лоджии домов, чтобы увидеть хоть что то.

– Коронация! – Сами небеса признали её! – Провидение!

От плотника до кузница, от купца до иноземца, от бродяги до бедняка затихли восклицания. Все наблюдали, что же будет дальше.