Страстная Лилит - Виктория Холт

Аманда неожиданно вспыхнула. С чего бы это, удивилась Лилит.

– Если... если она умрет?.. Ну... почему я должна?..

– Так ведь ты работаешь на нее, верно? Если она умрет, ей уже не будут нужны твои услуги, я полагаю!

– Я должна буду найти какую-нибудь другую работу.

– А ты сможешь?

– Думаю, что смогу. Теперь у меня есть опыт. Доктор мне поможет, он очень добрый.

– С ним легче, чем с ней... ладить?

– Я вижу его, естественно, не часто.

– О, Аманда, как бы я хотела видеть тебя хозяйкой такого вот дома... с твоими малышами, чтобы я могла приводить маленького Лея играть с его кузенами. Они ведь были бы кузенами, верно? Пусть троюродными. Вот на что мне хотелось бы посмотреть, Аманда.

– Не стоит тебе тревожиться обо мне. Я не пропаду.

Лилит немного рассказала о ресторанчике; она едва удержалась, чтобы не рассказать Аманде о своих страхах, что Сэм испортит малыша, о своих желаниях и надеждах в отношении ребенка. Без сомнения, новость о Фрите слегка обескуражила ее. Должно быть, она рассчитывала на его помощь больше, чем отдавала себе в этом отчет; и совсем уже было приготовилась внутренне забрать малыша подальше от ресторана и от Сэма, пока он не повзрослел.

Когда она уже уходила и Аманда прощалась с ней в холле, вошел доктор.

Как он отнесется, забеспокоилась Лилит. Имеет ли Аманда право вот так уделять внимание своим гостям, если она работает здесь?

– Доброе утро, – поздоровался он.

– Это миссис Марпит, – сказала Аманда. – По-моему, я говорила вам о ней.

Доктор взял руку Лилит.

– Как поживаете, миссис Марпит?

– А это – Лей, – сказала Аманда. – Сын миссис Марпит. Аманда подняла малыша, показывая его; что-то в этой сцене озадачило Лилит. В задумчивости покинула она Уимпоул-стрит.

Значит, этот человек влюблен в Аманду. В хорошеньком положении оказалась Аманда: обслуживать больную, муж которой в нее влюбился! Когда эта женщина умрет, он, возможно, женится на Аманде. Тогда она снова пробила бы себе дорогу в то сословие, из которого вышла.

И хотя Аманда могла этого не понимать – потому что она всегда была дурочкой, – Лилит было ясно, что она разделяет чувства этого человека.

* * *

Лилит почти не спала ночами, раздумывая обо всем этом. С каждым днем ресторанчик Марпита казался ей все мрачнее. С каждым днем все невыносимее становился запах затхлого воздуха из-за табачного дыма, свечного освещения и паров спиртных напитков. Она больше не танцевала; с этим было покончено перед рождением Лея; но она по-прежнему выходила к гостям, садилась за их столики, ослепительная в своем вечернем черном платье с алой отделкой, с красными розами в волосах. Как и прежде, она привлекала клиентов несмотря на то, что не танцевала.

Настал день, когда она поняла, что больше не может не действовать. Накануне у них состоялся, по выражению Сэма, торжественный вечер; отмечался день рождения малыша, ему исполнился год. Сэм, облаченный в свой лучший жилет, с багровым от джина и возбуждения лицом, с блестевшими напомаженными волосами, вышел на середину зала и поднял руку.

– Леди и джентльмены, сегодня у меня большое, э... очень большое событие. Одно из самых важных событий в моей жизни. Может быть, некоторые из вас, господа, знают, что один очень уважаемый член моей семьи не присутствует сегодня здесь. А почему? Далеко уехал? Ничего подобного. Он в доме, но наверху, в своей кроватке... крепко спит. Господа, я говорю о своем сыне. Сегодня ему исполнился год, и я собираюсь просить вас выпить со мной за его здоровье... за счет этого заведения... лучшего шампанского... шампанского ресторана Марпита, если вам угодно, что значит, льщу себя надеждой, то же, что «лучшего шампанского». Чарли! Джек! Наполните бокалы.

Постоянные посетители бурно приветствовали заключительные слова, потому что ничто не могло доставить им большего удовольствия, чем возможность выпить задаром, и они готовы были пить за здоровье Лея, тем более дармовое шампанское.

– За мальчишку! – крикнул он, поднимая бокал. – За юного Марпита.

Все было бы ничего, если бы на этом кончилось, но не кончилось. Лилит разговаривала с кем-то из гостей, как вдруг увидела Сэма с малышом, розовым со сна, протирающим глаза, удивленно озиравшимся.

Сэм сказал:

– Леди и джентльмены, вот и парнишка собственной персоной. Конечно, нехорошо, не следовало бы его будить, но ведь не каждый же день в году бывает у него день рождения, я полагаю, что ничего плохого не случится. От этого с тобой ничего плохого не случится, верно, сын?

Люди окружили малютку, а теперь, когда он уже проснулся, ему явно нравилась обстановка, потому что больше всего маленький Лей любил ласковое внимание взрослых. Дорри Квинн, которая использовала ресторан как место для свиданий со своими приятелями, взяла малютку у Сэма и расцеловала его.

В наблюдавшей за этим Лилит клокотал гнев.

Взрослые посадили Лея на стол, угостили пирожными и конфетами. Он смеялся, этот самый дружелюбный малютка на свете, и все восхищались этим днем рождения.

Сэм потирал руки, Сэм бросал ей вызов, и Лилит поняла, что все это было своеобразным обрядом посвящения для ребенка; он как бы говорил, что ребенок не только ее сын, но и его, и у него с сыном общая жизнь.

Лилит воспользовалась тем, что Лей вдруг громко заплакал. Кто-то пролил на его одежду шампанское, а пожилой человек с завитыми усами, попытавшийся позабавить ребенка, почти вплотную приблизил к нему лицо и скорчил гримасу, отчего Лей испугался и завопил.

Тут Лилит поторопилась к нему.

– Что такое, мое сокровище? – Она взяла малютку на руки, а он обнял ее за шею и прижался к ней лицом. – Все хорошо. Мама с тобой. Теперь все хорошо. – Она улыбнулась присутствующим. – Он сейчас пожелает всем вам спокойной ночи. Скажи «спокойной ночи», любимый.

Лей поднял лицо от лица матери и с серьезным видом помахал рукой.

– Спокойной ночи, малыш! – громко ответили присутствующие.

Лилит поспешила подняться с ним наверх. Когда глубокой ночью ресторан закрылся, а Лилит и Сэм оказались одни в своей спальне, она в бешенстве накинулась на Сэма; он не догадался, что бешенство было наигранным и входило в ее план.

– Ну, ты и сообразил!

– Что? – с невинным видом спросил он.

– Что! Взять ребенка из постели в подобное место... Все в дыму... И все эти люди... Удивительно, что он остался жив.

– Ему это не повредило. Парнишка был доволен.

– Доволен! Полагаю, что поэтому он так отчаянно завопил.

– О, да ведь это было потом. Разве ты не видела, как он смеялся? – Сэм хлопнул себя по бедру, но начал нервничать.

– Смеялся! Очень мило! Сперва ты хочешь, чтобы твоя собственная жена танцевала в подвальчике обнаженная... потом берешь собственного сына и пытаешься сделать из него пьяницу.