Голос Рыка - Сайфулла Мамаев

Держась руками за решетку, Толик повис за окном. Как ни крутись, а придется спускаться вниз, ни на что иное сил не хватит. Он стал плавно вытягиваться, но тут его ноги коснулись какого-то выступа. Странно, а ведь он еще не вытянулся на достаточную длину. Тогда что же это? Замирая от страха, Рык глянул вниз и увидел, что носки его туфель наткнулись на небольшой декоративный карниз. Он шел по всему фасаду здания и, что было весьма вероятно, продолжался и за углом. А сам угол был тоже совсем недалеко, метрах в четырех.

Толик возликовал. Значит, можно уйти от этого чертова окна? Он двинулся в сторону этого самого угла, растянувшись так, что левая рука ухватилась за какую-то железяку сразу за углом, а правая еще удерживала решетку. Теперь надо было переместить тело. Рыков стал сдвигаться, укорачивая левую руку и удлиняя правую. Словно бусина на шнурке… или пузырь на шланге, он плавно перетекал к той самой неизвестной железяке, когда из окна, в которое он намеревался влезть, вдруг послышались крики.

– Смотрите, смотрите, рука! – кричал Митяй. – Я же вам говорил, а вы не верили!!

Толик понял, что причиной переполоха послужила его правая конечность, державшаяся за решетку. Вбежавший в комнату голем ее заметил и теперь зовет своих товарищей, дабы те убедились в его правоте. Ну уж факушки! Ждать такого развлечения Толик не собирался!

Пользуясь тем, что под ногами была твердая опора, он взмахнул рукой перед окном и резко дернул ее вниз. Не успел он вернуть конечности прежний вид, как из окна послышались новые вопли.

– Вниз! Быстро все вниз! – кричал Георгий. – Я видел, как он спрыгнул вниз!

Отлично, замысел Рыка удался, противник клюнул на уловку, придуманную экспромтом. Так, теперь можно было посмотреть, куда он попал. Боже, спасибо тебе! Железяка, которая спасла его жизнь, оказалась не чем иным, как пожарной лестницей. Это совсем другое дело!

Рыков, стараясь не шуметь, взлетел на крышу и, тяжело дыша, прижался к вытяжной трубе. Все, теперь он был в относительной безопасности.

– Пожрать принес? – спросил незнакомый голос. – Если нет, сейчас вниз полетишь!

Пожрать? Рыков опешил. Это еще что за чудик? И откуда он здесь взялся? С этими… големами приехал? Нет, непохоже! Есть хочет, а приезжие, судя по всему, люди не из бедных.

– Ну, Манай, кончай, не тяни! Знаешь ведь, что я здесь весь день в голодухе провел, – продолжал неизвестный. – Давай, чего там у тебя!

– Эй, ты кто? – Толик спросил ультразвуком. Он решил, что сосед может оказаться киборгом, и угадал.

– Я? – переспросил тот. – Я Степашка!

– Ты что здесь делаешь?

– Живу! – Ответ был настолько прост, что Толик опешил.

Как это можно жить на крыше?

– Карлсон, что ли? – пошутил он. – А моторчик где?

– Какой моторчик? – не понял Степашка. – Не брал я никакого моторчика!

– Ну-ка выйди, покажись! – потребовал Рык.

Если бы Толик знал, что его ожидает, наверное, не стал бы торопить того, кто назвался Степашкой. Зрелище было не для слабонервных! Усиленное зрение Рыкова выхватило из темноты огромную косматую голову. Рыков, не ожидавший ничего подобного, чуть не скатился с крыши. Остановила его лишь мысль о том, что внизу не менее опасно, там он может наткнуться на големов.

– Ты кто? – сдавленно спросил Толик.

– Дак говорю же, Степашка, – терпеливо пояснил лохматый.

– А чего это ты… такой, заросший? – Рыкову удалось наконец взять себя в руки, и он даже немного рассердился на себя за то, что так перепугался, но, с другой стороны, попробуй-ка без содрогания взглянуть на такое чудище! Длинные, торчащие во все стороны, давно не чесанные волосы, буйная нестриженая борода, начинающаяся под самыми глазами, и сверкающие белизной безукоризненные зубы… Еще выделялись на лице кривой, судя по всему, не раз сломанный нос и горящие голодным блеском черные глаза. Да уж, такого точно можно сразу на съемочную площадку! Он мог бы запросто без всякого грима сыграть вождя племени пещерных жителей. – Ты откуда такой… красавец?

Одежда аборигена представляла собой жалкое зрелище. Свисавшее с него лохмотьями рванье было до такой степени грязно и засаленно, что добрый хозяин не надел бы его даже на огородное пугало. Такого Рыков еще не видел. Даже в кино. Как же этот чудик по улицам ходит?

– Ты чего, панк, что ли? – спросил Толик.

– Зачем ругаешься? – обиделся абориген. – Я не… А кто это панк? Пидар, что ли?

Рыков усмехнулся. Да, с юмором у этого чудика проблема. Как, впрочем, и у всех, кого попользовали заводской отравой. Но, что интересно, Толик стал замечать, что к людям, подвергшимся обработке «Авиценной», со временем начинает возвращаться самостоятельность мышления. Они как бы привыкают к своему положению и выходят из депрессии. Рыков был еще не до конца уверен в правильности этого заключения, – слишком мал был опыт наблюдений, – но то, чем он располагал, подтверждало его гипотезу. Одно он знал точно – чем больше времени прошло с момента получения киборгом последнего приказа, тем независимее тот себя держит. Да-да! Вот так будет точнее! И еще можно добавить, что сама по себе управляемость киборга остается, а вот подавленность, характерная для первых дней после обработки, проходит. А это значит, что не все потеряно и Лена скоро сможет вернуться к нормальной жизни. При этой мысли у Толика сразу поднялось настроение.

– Ладно, Степашка, не обижайся. Панк, это такой… это просто очень модный парень. И не бойся меня, я друг. Я такой же, как и вы, – мягко сказал Толик. – А ты давно здесь живешь?

– Да уже третий день… – Киборг задумался. – Нет, больше… Как после вызова вылезли, так и живем. Днем на чердаке прячемся, а ночью выходим.

– А домой чего не идете? – удивился Рыков. – Зачем прятаться, шли бы к семьям…

Договорить он не успел. Внизу послышались крики: «Вот он!», «Держи его!» и «Стой, сука!», затем раздался выстрел.

Степашка стрелой метнулся к краю крыши и осторожно выглянул. Толик последовал его примеру. Метрах в тридцати от здания заводской больницы лежал тот, в кого стреляли. Возле него быстро росла кучка вооруженных людей. Это были как охранники завода, так и големы, прибывшие с Должанским.

– Твою мать! Марго подстрелили! – Степашка с досадой покачал лохматой головой. – Если еще и Манай засыпется, то опять без жратвы останемся!

Толик посмотрел на аборигена с удивлением. Его товарища убили, а он о еде говорит!

– Да ты не смотри на меня так! Ничего с Марго не случится! Полежит и очухается! – сказал Степашка, заметив выражение его лица. – Меня самого уже раза три убивали.

Все, приехали, Толику только придурка в соседи не хватало. Вот повезло-то!

– Лишь бы башку не разнесли, – продолжал лохматый. – А если в другое какое место, ерунда.