Таганский перекресток - Вадим Панов

В наши дни работающий двигатель не воспринимается в качестве источника шума. Мы научились его не слышать.

Мы многое научились не слышать.

— Это не радио!

— Нет.

— Ой, а вы не можете переключить на «Семь холмов»? Сейчас должны сообщить прогноз погоды.

Она сошла с тротуара и подняла руку в тот самый момент, когда Борис вырулил на Садовое с Академика Сахарова. И он, не задумываясь, надавил на тормоз.

Не задумываясь.

Хотя никогда в жизни не брал попутчиков и уж тем более не подрабатывал частным извозом.

— Далеко?

— На Марксистскую.

Почти по дороге.

— Садись, — кивнул Пивоваров.

Девушка была одета в синюю куртку и голубые джинсы. Стройная. Наверное, худенькая, из-за объемной куртки непонятно, но судя по лицу — худенькая. Светлые волосы собрана в пучок на затылке. Светло-серые глаза прячутся за стеклами очков. Светлая улыбка — очаровательна.

Девушка красива. Но остановился Пивоваров не поэтому.

Он вдруг понял, что устал кататься по Москве в одиночестве.

«Пойти работать в такси?»

— …северный, пять-семь метров в секунду.

— Спасибо, — поблагодарила девушка.

— Не за что. — Борис нажал на кнопку, заставляя магнитолу вернуться к записи, помолчал и зачем-то сообщил: — «King Crimson».

— Что?

— Группа, которую мы слушаем, — пояснил Пивоваров. — «King Crimson».

— А-а…

Девушка помедлила, размышляя, стоит ли поддерживать разговор, после чего кивнула:

— Хорошая музыка для пробок.

— Пожалуй, — улыбнулся Пивоваров.

Очередной светофор. Их взгляды встретились.

— Борис.

— Даша.

«И что дальше?»

«И что дальше?»

В соседней машине — Даша ее не замечает, потому что смотрит на Бориса, — сидит крупная женщина с огромной копной черных как смоль волос. Она скучающе поворачивает голову влево, и Пивоваров видит ее большие зеленые глаза. Ленивые, томные и хитрые, словно у кошки. Женщина прищуривается. А рядом с ней, на переднем сиденье, сидит маленькая, лет шести, девочка — рыжая и зеленоглазая.

Кошка с котенком.

Кошка, готовая выпустить когти.

Когти…

Что-то острое царапнуло спину. Пивоваров вздрогнул. Брюнетка расхохоталась. Даша удивленно посмотрела на Бориса.

— Вы кого-то увидели?

Зеленый, как глаза незнакомки, сигнал светофора. «Кошачий» джип резко стартовал и умчался далеко вперед.

— Нет, нет… — Пивоваров натужно улыбнулся. — Хотел спросить: едете на работу?

— Ага.

— Не рано? — всем своим видом Борис давал понять, что шутит.

Разумеется, шутит, ведь вторая половина дня.

— Я преподаю в музыкальном училище, — ответила Даша. — Сегодня у меня занятия во вторую смену.

— Вы учительница музыки?

— Вокала.

— Всегда завидовал тем, у кого есть слух.

— Напрасно, — ровно ответила Даша.

— Наверное, вы правы. Глядя на современную эстраду, понимаешь, что слух скорее мешающий фактор.

Девушка улыбнулась.

«И что дальше?»

«И что дальше?»

Судя по тому, что в голове не вертелось ни одной подходящей мысли, с которой можно было бы продолжить разговор, Даша Борису действительно понравилась.

Иногда эмоции делают нас слабее.

И в школе, и в институте Пивоваров не был обделен женским вниманием. Достаточно высокий, плечистый, лицом мужественный — не слащавый красавчик, но и не уродец, опять же — с мозгами. Уже на втором курсе Борис устроился на работу программистом и через пару месяцев стал неплохо зарабатывать, так что денег на ресторан для красивой девушки хватало. И Пивоваров не терялся: легко знакомился, охотно увлекался, мог и рассмешить, мог и умный разговор поддержать, коли попадалась интеллектуалка. Победы свои он не афишировал, но счет им давно потерял. Вот только когда девчонка Борису действительно нравилась, до замирания сердца, до прерывистого дыхания, происходило нечто странное: доведенные до автоматизма навыки дружно отказывали, и Пивоваров превращался в растерянного мямлю, неспособного связать двух слов.

Такая загадка природы.

Вот и получалось, что внешне все у Бориса было хорошо: приятели завидовали его успехам, девчонки постоянно вились вокруг, но те, кто был по-настоящему дорог, уходили. Нина Рубина вышла замуж за Герку, а с Пивоваровым даже в кино ни разу не сходила — не приглянулся. И Катю Зурину, в которую Борис был страстно влюблен на четвертом курсе, он упустил — дальше первого свидания дело не пошло.

«Черт, что она обо мне подумает?»

«Какой он забавный!»

— А почему вы не поете?

«Идиот! Вдруг у нее не получилось? Идиот!!»

«К чему этот вопрос?»

— Я пою, — спокойно ответила Даша. — Но не на эстраде — она меня не привлекает.

— А где?

— Там, где нужен живой звук и настоящий голос.

— По-другому не хотите?

— Я себя уважаю.

— Мне понравилось, как вы это сказали.

«Она гордая».

«Я глупая».

Даша замолчала, повисла пауза… ощущаемая как неловкая. Оба хотели говорить, но…

«О чем?»

«О чем?»

Но иногда молчание не золото, а глупость.

— Однажды мне предложили по-быстрому перелицевать программу и выдать ее за свою, — не понимая, зачем он это говорит, произнес Пивоваров. — Я отказался. Две недели мучился, но сделал свой продукт. Получилось лучше оригинала.

— Вы программист?

— Вроде того.

Борис никогда не начинал знакомство с рассказа о том, что созданная им фирма оценивается в несколько миллионов долларов.

— Кстати, вы проехали поворот.

— Черт!!

Пивоваров покраснел. Увлекшись разговором, он забыл перестроиться в нужный ряд, и теперь съезд на Марксистскую оказался далеко справа.

— Сейчас развернусь.

Даша улыбнулась.

— Извините, — пробормотал смущенный Борис.