Маг без магии - Дмитрий Казаков

Харальд попробовал один, но выплюнул, едва разжевав, – мякоть оказалась горькой.

Людей почти не встречали, только пастухи, наблюдающие за стадами косматых коз, провожали всадников изумленными взглядами. Нечасто в этих диких местах видели путников на породистых лошадях и в дорогих, пусть даже запыленных, халатах.

Время от времени встречались источники с удивительно вкусной и чистой водой. Около одного такого путешественники остановились, чтобы переждать самое жаркое время.

Но затем вновь пришлось садиться в седло, выезжать из тени на безжалостный солнцепек, где чувствуешь себя как рыба на сковородке.

Взобравшись на склон очередного холма, Харальд в первый момент решил, что от жары начал грезить. Впереди, над зелеными округлыми телами холмов, на фоне бледно-голубого неба возносился светло-желтый конус. Расстояние до него было трудно определить, но он был слишком велик, чтобы быть рукотворным, и слишком правилен, чтобы его могли создать стихии.

– Ой! – Этот возглас вырвался у Йофрид, чей конь также преодолел подъем. – Что это?

– Сдается мне, та самая Пирамида, – ответил Харальд, прикладывая ко лбу ладонь.

– Тогда до столицы не так далеко, – проговорил подъехавший отец. – Осталось решить, как проникнуть в ее пределы.

– А ты все еще хочешь туда? – спросил Харальд. – Может, еще не поздно повернуть на восток, в степи?

– Туда нас точно не пропустят, – ответила Йофрид, грустно улыбаясь. За прошедшие дни она освоилась с магией этого мира и, покидая тело, могла видеть происходящее на очень далеком расстоянии. – Там все дороги перекрыты, как и на западе, на границе леса. Мы на юг-то так далеко заехали только потому, что нас тут никто не ждал.

– Как же они передают сообщения? – покачал головой Харальд. – Ведь не прошло и десяти дней, как мы столкнулись с воинами Вечного Государя, а уже каждый содержатель постоялого двора знает наши приметы!

– Вопрос хороший, – сказал отец. – Но даже если мы найдем ответ на него, нам это ничего не даст, не поможет проникнуть в столицу. Йофрид, что там впереди?

Девушка замерла, вцепившись в поводья. Мышцы ее закаменели, черты лица застыли. Младший не первый раз видел, как она покидала тело, но все равно не мог к этому привыкнуть.

Но уже через несколько мгновений она открыла глаза и заговорила:

– Тропа верст через десять выводит на большую торную дорогу, ведущую на юг, прямо к городским воротам. Около дороги большая роща – можно будет укрыться на ночь.

– Хорошо, – кивнул Харальд и двинул скакуна с места. – Тогда вперед, нечего тут париться… Спутники последовали за ним.

Из кустов, в которых лежал Харальд, хорошо была видна дорога. Широкая, в полтора десятка саженей, она шла прямо, будто лезвие меча, и вела точно на юг – тут Йофрид не ошиблась. Днем, когда он только занял наблюдательный пост, движение было оживленным. Катились повозки, шагали серые ушастые существа, так удивившие выходцев из другого мира, проносились конные, неторопливо брели пешие странники. Над дорогой стояла кисея пыли, слышались брань и выкрики, скрип колес, рев и ржание животных.

Теперь же, когда солнце наполовину утонуло за западным 'горизонтом, а с востока неудержимой волной накатывался мрак, дорога опустела. Но Харальд продолжал ждать.

Невольно вспомнил разговор, состоявшийся перед тем, как они отправились в засаду, удивление спутников, когда он изложил свой план.

– Что, бросить лошадей? – спросил отец, и на лице его отразилось недоумение. – Нет, невозможно!

– С ними мы не попадем в город, – ответил Харальд спокойно. – Стража будет обращать внимание на любых ВСАДНИКОВ. Ведь никому не придет в голову, что мы избавимся от столь великолепных животных!

Довод возымел действие. Они согласились. Да и куда им было деваться? Кто лучше разбирается в способах проникновения на охраняемое пространство, чем бывший наемный убийца?

Харальд горько усмехнулся и тут же насторожился. До ушей долетел звук шаркающих о землю подошв. Когда он стал громче, к нему добавилось гнусавое бормотание. Харальд замер, напряженный, как охотящийся зверь.

На дороге показались трое пешеходов. Халаты их были такими грязными, словно они специально валялись в них на земле, лица лоснились от загара, а в руках были крепкие посохи. На боку каждого болталась сума, указывающая на почтенную профессию нищего.

Еще днем подобные путники привлекли внимание Харальда. Поначалу он думал, что их придется убить, но Йофрид предложила просто оглушить их на время при помощи магии. Он согласился, даже не скрывая облегчения. Лишать кого-либо жизни не хотелось.

Какая удача, что в нужный момент нищих оказалось как раз трое.

Он ожидал увидеть что-то особенное, когда начнет действовать магия, но просчитался. Просто один из нищих зашатался, вскинул руки, словно защищая голову, а затем рухнул набок. Двое других удивленно остановились, а спустя мгновение их постигла та же судьба.

Три неподвижных тела лежали на дороге.

Как клялась Йофрид, придут в себя они по меньшей мере через сутки.

Харальд прислушался – не едет ли кто, а затем выскочил на дорогу. Одновременно чуть в стороне, с хрустом ломая ветви, из кустов выбрался отец. Вдвоем они ухватили тела и потащили прочь с дороги. Непрочная ткань халатов трещала под руками, но сквозь этот звук Харальд все же расслышал нарастающий топот копыт, доносящийся с юга, со стороны города.

– Быстрее! – прошипел он.

Топот копыт усиливался, а зеленая стена приближалась слишком медленно. В последнем усилии, чувствуя, как трещат от непосильного напряжения суставы, они втащили оказавшихся толстыми, как откормленные кабаны, нищих в кустарник и рухнули наземь.

На дорогу, безжалостно топча ее подковами, вырвался отряд воинов, В отличие от тех, что охраняли обоз, они носили панцири, и грозно блестели в вечернем сумраке наконечники копий.

Воины промчались мимо, и ни один не повернул головы. Все смотрели вперед и только вперед, словно там находился враг, которого надлежит колоть копьем, топтать конем и рубить мечом.

– Пронесло, – вздохнул Харальд, и они потащили тела дальше.

В путь двинулись с первыми лучами солнца.

Халат, который Йофрид всю ночь чистила, пытаясь избавиться хотя бы от насекомых, вонял нестерпимо, и девушка почти задыхалась. Стоптанные сапоги оказались ей не по размеру, и ее обычно легкий шаг стал похож на неуклюжее ковыляние.

Младший же, увидев ее в таком виде, остался очень доволен. «Никто не догадается, что ты девушка! – сказал он, ухмыляясь. – Что нам и нужно! Будешь колченогим и глухонемым юношей, моим поводырем! Да, и добавь еще грязи на лицо, а то уж больно оно у тебя чистое!»

Тогда она была готова его убить – за «колченогого юношу», и за грязь на лице, и за то, что под халат пришлось напихать тряпок, сделанных из старой одежды, чтобы изменить фигуру. Но, увидев, что он сотворил с собой, она замолчала.