Мы - верим! Предопределение - Иар Эльтеррус

— Один-то один, вот только страны разные и разногласий много, — переглянулся с несколько смущенными коллегами Нерин.

— Ну да, не вы первые, не вы последние, — усмехнулся Дерек. — Поэтому вы уж простите, но нам до вас и ваших разногласий никакого дела нет, а вот Разлом наоборот интересен. Может через него домой попасть получится. Прошу связаться с вашими флотами, пусть прекратят обстрел, он все равно бесполезен, вы не нагрузили защитные поля крейсера и на один процент.

— А как связаться?

— Сейчас мы вернем вас обратно на мостики ваших флагманов.

Что и было вскоре проделано. Пока шел разговор, память адмиралов была полностью просканирована. В общем-то, они представляли ничем не примечательную, хоть и немного странную технологическую цивилизацию, которая почти достигла уровня солидарной, но нашлись группы недовольных распределением богатств дам и господ, и разбили было ставший единым народ на три части. Естественно, это ни к чему хорошему не привело и привести не могло, уже через тридцать лет после распада страны между этими частями началась вялотекущая война, причем каждая сторона считала правой исключительно себя, хотя на самом деле все они были одним миром мазаны. Обычные разборки жадных скотов, прикрытые трескучей демагогией. Ничего интересного, местные жители сами во всем виноваты. Не сумели остановить своих самых подлых и хищных сородичей, так пусть живут, как хотят, Аарн вмешиваться в их войну не собирались. Могли бы вмешаться, перебив власть исущих всех тре новоявленных государств, что, несомненно принесло бы их народам несомненную пользу, если бы у них было хоть немного больше времени, но сейчас дело шло о самом существовании родной галактики, и следовало немедленно искать путь обратно, в родную вселенную, или во вселенную Росссийской империи.

Не обращая внимания на прекратившие обстрел флоты местных, «Летящий Вдаль» набрал скорость и двинулся к Разлому, быстро оставив их позади. Преследовать его никто не решился.

Разлом, судя по полученной от местных адмиралов информации, был феноменом крайне интересным. Жители Гегемонии впервые обнаружили его около четырехсот лет назад, когда колонизировали две планеты не так далеко отсюда. Совершенно случайно при сканировании ничем не примечательной системы, не имеющей пригодных для жизни планет, была обнаружена область пространства с иными физическими законами, а как позже выяснилось, и константами. Поначалу эстарийцы не обратили на нее особого внимание — ну еще одна аномалия, мало ли их в космосе. Вот только после того, как в нее проникло несколько кораблей, чьи экипажи погибли, командование флота забеспокоилось — терять экипажи кораблей в мирное время оно было не готово. А тем более оно не было готово к тому, что произошло следом — из аномалии вывалилась какая-то непонятная гадость в виде спаренных неровных комков омерзительно выглядящей, все время пузырящейся слизи, причем размером с линкор, и начала громить близлежащие колонии, две из которых в результате вообще обезлюдели. Чем она превращала в пыль все, к чему приближалась на расстояние пятидесяти километров, было совершенно непонятно, ученые потом только руками разводили в ответ на все вопросы. Непонятную штуковину уничтожили с большим трудом, когда ее настигли добытые из старых арсеналов ракеты с антивеществом, она аннигилировалась, не оставив ничего для исследований.

Еще через полгода из аномалии вылетело шесть полукруглых километрового диаметра медуз со щупальцами, которые обстреливали корабли и колонии вспышками света, вот только этот «свет» превращал в себя все, к чему касался. На попытки связаться с ними ответа не было, да и разумности в их действиях не наблюдалось, медузы вели себя, как животные, которыми, скорее всего, и являлись. Еще через месяц из Разлома вывалился огромный ком обломков чьего-то флота, которые, тем не менее, были еще вполне боеспособны и устроили никогда всерьез не воевавшему флоту Гегемонии настоящую бойню. Следующими были зубастые колобки. Потом многое другое.

После нескольких прорывов вокруг Разлома выстроили сеть оборонительных станций, вооруженных лучшим оружием страны, и это помогло справиться с несколькими следующими нашествиями. Самым страшным из них оказалось нашествие призраков, берущих под ментальный контроль людей и заставляющий их совершать самоубийственные поступки. С ними смогли справиться только через двадцать лет, благо, что таких призраков оказалось немного — всего шестнадцать. Но даже это небольшое количество успело причинить Гегемонии столько вреда, сколько ничто другое.

В общем, Этария постоянно вела необъявленную войну неизвестно с кем, и этот неизвестно кто все время придумывал что-то новое, словно само существование Гегемонии претило ему. Что удивительно, стоило стране распасться, как нападения из Разлома прекратились. Но их не было только пока образовавшиеся на ее месте анклавы враждовали. Как только они пытались помириться и найти общий язык, из Разлома вылезала очередная гадость.

— Удивительно похоже на «сверхов», — заметил Раван, выслушав короткую выжимку из выкачанной информации.

— Сходство есть, — согласился Дерек. — Но это все же что-то другое, возможно, подчиненная по отношению к «сверхам» структура. Но то, что ей колом в глотке стояла солидарная страна, однозначно. И мне это очень не нравится. Надо проверить, что там, в этом самом Разломе. Но это рискованно.

— Жить вообще рискованно, дорогой мой зять, — криво усмехнулся бывший великий князь. — Мы и так уже неизвестно где. И Разлом — единственный наш шанс отсюда выбраться. Почему-то я в этом уверен.

— Даже так? — приподнял бровь дварх-полковник, интуиции его царственного тестя следовало доверять. — Но сначала разведка. Пошлем несколько истребителей.

— Причем тех, кто побывал в мини-вселенной «сверхов», — уточнил Раван. — Они на крейсере. Опять же не могу сказать, почему нужно поступить именно так, но нужно. Чувствую, что нужно, словно кто-то невидимый подсказывает.

— Ну, раз нужно, значит так и сделаем, — кивнул Дерек.

Подташнивало, ныла голова, зато спина и ягодицы, которые после вчерашней порки вымоченными в соленой воде розгами, должны были нестерпимо болеть, не болели, как ни удивительно. Нори опять наказали за непокорность, ведь она отказалась ублажать воспитателей, как им хотелось, особенно тем самым, отвратительным способом. Уж лучше порка, чем потом чувствовать себя оплеванной и опущенной. А потом, пока девушка приходила в себя, постанывая от боли и пытаясь сползти с лавки, на которой ее пороли, воспитатели между собой заговорили о том, что непокорную дрянь стоит отдать раньше срока, толку с нее все равно не будет. Кому отдать? Она не знала, но помнила, что по достижении двадцати лет воспитанники через месяц-другой куда-то исчезают. Куда? Никто не знал, а спрашивать было нельзя — задавать вопросы их отучили еще в раннем детстве, очень жестоко отучили, за один вопрос весь вечер приходилось стоять на коленях в ванночке с мелкими железными шариками, плюс, конечно, порка. И ограничение пайка вдвое на декаду, как минимум. После пары попыток даже самый глупый ребенок усваивал, что задать вопрос — это страшное преступление, за которым следует немедленное и очень болезненное наказание.