Флот Людовика XV - Сергей Махов

20 августа Боскауэн на юге Пондишерри высадил 450 пехотинцев, которым в поддержку отправили сводный отряд из моряков и сипаев в 900 штыков. На следующий день англичане пошли на приступ бастиона Арианкапум, который защищали 700 сипаев под командованием Ибрагим-хана. Индусы, вооруженные европейским оружием, оборонялись просто отлично — в течение двух дней атаки следовали одна за другой, форт не раз подвергался обстрелу с моря, однако сипаи держались. К 22 августа Боскауэн потерял уже 300 человек, но над фортом гордо реяло знамя с белыми лилиями. Десант был усилен еще 1200 матросами, на следующий день английские войска пошли на генеральный штурм. Несмотря на большие потери, англичане упорно шли вперед, они смогли даже преодолеть ров и поставить лестницы к стенам, но дальше им пройти не удалось. Сипаи, ведя непрестанный огонь плутонгами, производили большие опустошения среди британцев. Несколько человек выделено для уничтожения лестниц, они подрубали лестницы, сбрасывали их со стены и сжигали, обливая горячей смолой. Ибрагим-хан устоял, но из его отряда осталось в живых всего 350 человек.

Англичане перегруппировались и вскоре продолжили атаку. Приступы продолжались еще два дня, английские потери возросли до 800 человек, однако форт остался нерушимым. Тогда Боскауэн решил пойти на хитрость — он повел с Дюпле переговоры о мире, а сам подтянул тяжелые орудия и в одну из ночей засыпал ров песком. Как оказалась, французская разведка тоже не спала. Отряд в триста сипаев ночью напал на английский лагерь, заклепал все орудия, много британцев порубил, взял в плен высокопоставленных офицеров. Эта атака должна была помочь Арианкапуму продержаться еще некоторое время, но произошла одна из тех случайностей, на которые так богата история Индии. Шальной снаряд попал в повозки с порохом, стоявшие на открытой местности, последовал взрыв, который проделал в стене Арианкапума здоровенную брешь. 150 защитников форта погибло в ослепительной вспышке.

С трудом офицерам удалось восстановить дисциплину, перед отходом французы вывели из строя все орудия. Форт был покинут. В этот критический момент Дюпле не поддался панике и срочно перебросил строителей к южному фасу, которые сейчас же начали возводить новую стену. Боскауэн необъяснимо медлил, что дало французам возможность укрепить подходы к городу с юга.

Только в начале сентября англичане снова пошли на приступ. Французы уверено держались, а их сипаи просто покрыли себя неувядаемой славой. К 29-му числу англичане были на последнем издыхании. Их потери уже шли на тысячи погибшими и ранеными. Французы также понесли существенные потери, погиб уже знакомый нам талантливый офицер Паради, однако дух их был все также высок. Скоро начинался сезон дождей, и Боскауэн понял, что осаду пора снимать. Напоследок англичане задумали произвести сильную бомбардировку. Корабли растянулись цепочкой вдоль города и открыли огонь из всех орудий. Бомбардировка продолжалась до 17 октября, потом англичане ушли в Калькутту.

Потери Боскауэна составили 2500 человек, потери французов — 393 человека. Это был разгром. Дюпле удалось сохранить Французскую Индию и отбить сильнейшего врага. Но буквально на следующий день все обрушилось. В Пондишерри дошли вести о заключенном в Аахене мире.

1

Первые мирные переговоры между Францией и Англией начались еще в 1746 году в замке города Бреда (Голландия). Со стороны британцев присутствовал Джон Монтегю, 4-й граф Сэндвич, со стороны французов — маркиз де Пюизель. Тогда переговоры закончились ничем — Сэндвич, свободно читавший переписку Пюизеля и Людовика благодаря шпионам, хорошо понимал глубину финансового кризиса во Франции и ставил заранее неприемлемые условия. Он считал, что затягивая войну, можно заставить французов пойти на более выгодный для Англии мир.

В 1747 году, после поражения британских и ганноверских войск под Маастрихтом и Берген-ап-Зоомом, французы практически оккупировали все Австрийские Нидерланды, и Голландия была беззащитна перед вторжением армий Людовика.

Теперь инициатором созыва мирного конгресса стал сам граф Сэндвич. Он же и предложил французским представителям вернуться к довоенному статус-кво. Франция, замершая в шаге от падения в экономическую яму, восприняла это предложение положительно.

24 апреля 1748 года в вольном городе Аахене за столом переговоров собрались парламентеры всех воюющих сторон. После продолжительных слушаний было решено следующее:

1. Священная Римская Империя признает герцогство Силезию и графство Глац за Пруссией.

2. В Италии герцогство Пармское, Пьяченца и Гуасталла отходят инфанту Испанского королевства дону Филиппу Испанскому — сыну Филиппа V и Елизаветы Фарнезе.

3. Границы княжества Моденского и Генуэзской республики восстанавливаются в прежних рамках.

4. Французская армия покидает пределы Голландии и Австрийских Нидерландов[158].

5. Англия передает Франции остров Кейп Бретон с крепостью Луисбург.

6. В свою очередь, Франция передает английской стороне захваченную у нее крепость Мадрас в Индии.

7. Испания продляет с Великобританией Договор об асьенто еще на четыре года.

8. Наконец, англичане настояли еще на двух пунктах: разрушении укреплений ненавистного им Дюнкерка, а также об изгнании французами из пределов королевства Якова III Стюарта и «красавчика принца Чарли».

Как же встретили известия о мире в разных странах?

Франция негодовала. Все великолепные победы ее армии во Фландрии, где погибло много знатных дворян, оказались никому не нужными. Королевство Людовика XV не смогло извлечь из этих побед никакой пользы. Казалось, что Австрийские Нидерланды по весу гораздо значимее промозглого Кейп Бретона, подоплеку же угрозы «сахарным островам» общество либо не осознавало, либо игнорировало. Меж тем реальность была проста — без доставки провианта из метрополии Канада и острова Карибского моря были бы неминуемо потеряны. После подписания Аахенского соглашения во Франции появилась поговорка: «Bête comme la paix». Или: «Глуп, как мир».

В Пондишерри весть о заключении такого мира стала подобна грому среди ясного неба — таким образом, все победы Бурдонэ и Дюпле оказались бессмысленными и ненужными. Удар — как по престижу, так и по экономике Французской Индии — был очень силен. Теперь французская ОИК безоговорочно уступала первенство своим британским коллегам.

Подписание соглашений холодно встретили и в североамериканских колониях Англии. «Бравые американские парни», захватившие в 1745 году Луисбург, посчитали, что правительство метрополии за неведомые колонистам интересы просто продало их кровь, пролитую во время 46-дневной осады французской крепости, причем продало задешево.