Дневники Клеопатры. Восхождение царицы - Маргарет Джордж

— Если вы поможете мне, тем самым окажете уважение ему.

Он едва заметно покачал головой.

— Как так?

— Потому что Цезарь сражался, чтобы сохранить престол для меня. Разве не его стараниями я стала царицей?

— И матерью его ребенка.

У него хватило смелости сказать это напрямик.

— Да, матерью мальчика, который будет править Египтом после меня. И Цезарь будет доволен, рад, если ты поможешь мне… и его сыну.

— Пусть казначейские книги принесут в мой склад, — сказал он вдруг деловитым тоном купца, договорившегося о цене и готового ударить по рукам. — Взгляну, что к чему. Правда, не обещаю, что верну их к завтрашнему дню.

Я сделала все возможное, чтобы лицо не выдало моего изумления. Завтрашний день! Я надеялась на срок от семи до десяти дней, а о возможности выверить все за одну ночь никто не мог и мечтать. За исключением Цезаря… И этого Эпафродита, одаренного красотой Афродиты в мужском образе. Видно, боги судили так, чтобы около меня оказывались лучшие из лучших. Это возвышало, но имелся и недостаток: в сравнении с ними, с их нечеловеческой одаренностью и энергией, скромные возможности обычных людей начинали казаться ничтожными.

— Благодарю тебя, — сказала я. — Книги доставят туда к тому часу, какой ты назовешь.

Он вышел из комнаты, а я проводила взглядом его блеснувшее на полуденном солнце красное одеяние и подумала:

«Интересно, как они сработаются с Мардианом?»

Пришла зима с ее порывистыми ветрами и морскими штормами. Свой двадцать третий день рождения я отметила тихо, поскольку куда важнее для меня было другое: в тот же день моему Цезариону исполнилось шесть месяцев. Даже недолгая разлука заставляла меня скучать по нему, а когда мы были вместе, я могла часами любоваться, как он играет или просто спит. Это удивительно, но в глазах матери ее младенец являет собой самое завораживающее зрелище на свете.

В положенное время вода в Ниле пошла на убыль, но нанесенный половодьем ущерб оказался еще серьезнее, чем мы предполагали. Тем не менее благодаря принятым мерам обошлось без многочисленных жертв и массового голода. Зато взбухший Канопский рукав затопил Каноп вместе с пресловутыми садами наслаждений, так что некоторые питейные заведения уплыли — не исключено, что вместе со своими владельцами, а то и посетителями. Но содержатели злачных мест в помощи государства не нуждались: опыт показывает, что такого рода заведения всегда покидают последними, а восстанавливают первыми. В целом все было в порядке.

Как-то поутру в конце зимы я сидела, глядя на Цезариона, сосредоточенно и серьезно разматывавшего большой клубок шерсти, и ко мне явился Мардиан.

Мне всегда было приятно его видеть. Есть люди, способные поднимать настроение одним своим присутствием; мой Мардиан с его широкой квадратной физиономией и вечно имевшимся наготове острым словцом или проницательным замечанием как раз из таких.

— Донесение, — лаконично сообщил он, вручая мне свиток.

Потом он устроился на большой подушке и сосредоточил все свое внимание на Цезарионе.

Это было именно то, чего я давно ждала с нетерпением и тревогой. Мои агенты в Риме выяснили, что Цезарь выступил с войсками в Северную Африку, где и находился в настоящий момент.

Он отправился в поход во главе шести легионов — пять из них составляли зеленые новобранцы — и двух тысяч конницы. Но поход с самого начала не задался и сопровождался дурными предзнаменованиями. Сначала шторм оттеснил корабли на север, не дав высадиться в намеченном месте, а потом, уже при высадке, Цезарь споткнулся и упал ничком.

Я ахнула и словно услышала эти слова со стороны. Мардиан встрепенулся, вскинул голову, но я вернулась к чтению.

Упавший Цезарь схватил горсть прибрежного песка и воскликнул: «Ты у меня в руках, Африка!»

Да, его всегда отличала находчивость. Сам он не придавал значения предзнаменованиям, но среди солдат суеверных было много, и он это учитывал.

Силы противника — десять легионов! — состояли под началом Метелла Сципиона. Помимо численного превосходства мятежников воодушевляла убежденность в том, что Сципион, потомок Сципиона Африканского, победителя Ганнибала, не может потерпеть поражение в Африке. Цезарь, однако, и здесь предпринял ответный ход: он формально поставил во главе своей армии некоего ничем не примечательного малого, тоже принадлежавшего к роду Сципионов.

Все старые приверженцы Помпея собрались вместе, чтобы дать Цезарю решающий бой. В их лагере находились двое сыновей Помпея Великого — Гней и Секст, а также суровый и непримиримый республиканец Катон. Сципион пошел на беспрецедентный шаг и стал союзником — то есть принял власть — Юбы, царя Нумидии, что по римским понятиям было недопустимо. Римлянин на службе иностранного царя — это переходило все границы. Юба выставил против Цезаря боевых слонов и многочисленную кавалерию, в результате чего общее число всадников у мятежников достигло пятнадцати тысяч.

Сам факт зимней переправы оказался для противника неожиданностью, так что высадке Цезаря никто не препятствовал. Однако армия нуждалась в припасах, а все места, где можно было их раздобыть, контролировал неприятель. Это побуждало Цезаря как можно скорее начать сражение, несмотря на численное превосходство врага.

И вновь я невольно ахнула, что заставило Мардиана резко вскинуть голову.

Почему он так на меня смотрит? Ждет, когда я прочту самое страшное? Неужели?..

— Он мертв? — вырвалось у меня. — Я не могу читать, когда ты так на меня таращишься. Отвечай!

— Нет, госпожа, он не погиб, — заверил меня Мардиан. — Даже не ранен.

— Тогда, пожалуйста, перестань так на меня смотреть.

Я вернулась к донесению.

Осмотрительный Катон предостерегал союзников, ибо время работало на тех, в чьем распоряжении находились обозы и закрома, и против Цезаря — его солдаты уже кормили коней вымоченными в пресной воде водорослями. Цезарь попытался отбить припасы силой, но его отряд попал в ловушку. Благодаря отменной дисциплине и правильной тактике легионеры сумели избежать полного уничтожения и под покровом темноты вернуться в лагерь, но это была первая со времен Диррахия схватка Цезаря и Помпея, где Цезарь потерпел неудачу.

Теперь Цезарь укрепился в лагере на приморском плоскогорье Руспина, ожидая прибытия остальных сил.

— Итак, — заключила я, — он ждет. Исход борьбы еще не определен.

— Да, — подтвердил Мардиан, — главное еще впереди.

Я снова обратилась к письму. В следующих строках говорилось, что в противовес Юбе Цезарь заручился поддержкой двух царей Мавритании, Бокуса и Богуда. Поговаривали, что он высмеивал Сципиона, называл его прислужником нумидийца и утверждал, будто римский полководец не смеет надевать в присутствии Юбы алый плащ военачальника. Противники не оставались в долгу: они говорили, что Цезарь спит с женой Богуда, наставляя рога собственному союзнику.