Кремль 2222. Юго-Восток - Виталий Сертаков

У рыжего крыжовник застрял в зубах. Дык я тоже слегка того… не то чтоб страшно, а все ж маленько напужался. Потому что выходило все навыворот. Все что мы с рыжим придумали, у Чича вылезало боком.

— Значит… она есть, дружина? — опасливо переспросил рыжий.

— И князь в Кремле есть? — охнула Иголка.

— Да что вы знаете о Москве, красавчики? — вздохнул отшельник. — Что вы знаете о Кремле?

— Дык… чо все, то и мы.

— А что знают все? — хитро переспросил Чич. — К примеру, кто живет за Кольцевым рубежом?

— Муты там живут, — зашевелился рыжий. — Про это всякий знает. Муты живут, Поля смерти там ходят, мороков иногда к нам засылают…

— Ох ты ж ерундированный красавчик, — пощелкал языком Чич. Непонятно было, насмехался он или всерьез. — Умеете ж вы говорить о том, чего сами не видали. Ладненько, зарубите на носу — Кольцевой рубеж не пускает тех, кто идет снаружи. Кольцевой рубеж строили до Последней войны, чтобы не пустить в Москву тяжелых био и прочую технику. Но те, кто строил, ошиблись. У москвичей были пушки, что сами целились и стреляли по небу, много умных пушек… Князь и бояре тогда думали, что по небу никто не залетит, вот и строили Кольцевой рубеж. Но враги заморские скинули такую бомбу, от которой мозги пушек вмиг расплавились. И вся орда полезла сверху. А Кольцевой остался почти не тронутый. Вот до сих пор и давит всех, точно мух…

— Это как… сверху? — ахнул Голова. — Да тут серва шесть коняк по земле еле волокут, как они в небе-то летали?

— Ты ври, да не завирайся, — не выдержал я. Иголка пихнула меня ногой. Но Чич только заржал:

— Я тогда не жил, сам не видал. Зато я видал тех, кто наружу Москвы ходит.

— Маркитантов, что ли?

Чич отвечать не стал, вроде как не расслышал.

— Садовый рубеж еще называют Последним. Его строили позже, уже когда Кольцевой прорвали. На Садовом такое оружие, что мозги до сих пор слипаются. Но там есть проводники. До того как в Москве чужак завелся, с ними легко было говорить…

— Какой еще чужак?

— Хомо из прошлого времени. Его еще зовут Снайпер. Да вы же его слыхали, я точно знаю. Этот хомо большую бучу устроил.

Ясное дело, мы с рыжим выпучились друг на дружку. Такой складной брехни я в жизни не слыхал. Но Иголка даже не улыбнулась.

— Я расскажу вам, с чего началась большая буза в Москве. То есть бились и прежде, но началось все с кремлевского дружинника Данилы…

Голова едва не свалился в костер, так сильно вперед наклонился. Он, как услыхал слова «кремлевский дружинник», уже ни кушать, ни пить не хотел. Я так думаю, соберись сейчас ватага с Асфальта и начни они с рыжего штаны снимать, он бы их даже не приметил. Мне, конечно, тоже охота было послушать, дык отшельник вовсе ни с кем прежде не лялякал, а тут вдруг сам беседу предложил.

— В Кремле живут хомо, — неспешно заговорил Чич. — Сколько их там, не знаю. За главного там князь, при нем бояре и ученые старцы, из тех, что вашему Спасителю кланяются. Много там внутри богатств, много сотен нео на корм пошли, что пытались в Кремль пробраться. И шамов немало полегло. Про нечисть вроде био, котяхов и стальных сколопендр я уж и молчу.

Но до того, как из прошлого явился этот самый Снайпер и взял в компанию дружинника Данилу, кое-как ладили. Потому что дружина у князя — из чистых мутов…

— Это как — из чистых? Из бани не вылазят, что ли?

— Это значит — за двести с лишком лет не замутились дурной кровью. Все как один богатыри, и бабы у них особые, богатырские. С прочими хомо детей не растят, что попадя наружи не жрут, и вообще…

Ну чо, про крыжовник мы давно позабыли. Слушали, ухи растопырив. Про дружинника Данилу, который против княжьего устава пошел. Про то, как один в страшной Москве с обезьянами бился. Про то, как задружился с колдуном Снайпером, ага. А тот явно колдун, ешкин медь, кто еще через время проскочить может, да еще и аркебуз волшебный, что в тыщу раз сильнее ружья бьет, с собой пронести?

Даже Иголка заслушалась, примолкла, хотя она вечно дразнится и насмехается. Ахала только да кулачки сжимала, когда Чич особо страшное рассказывал. Про то, как богатырь Данила шама пощадил, врага извечного. Про то, как отбил у вояк девку огнедышащую да к себе приручил. Про то, как едва на Трех заводах не сгинул, с псами железными на ножах сошелся. Дык самое антиресное Чич приберег напоследок. Этот самый богатырь Данила после всю колонию кремлевскую спас. Собрались новые людишки вокруг кремлевских стен агромадной толпой, ударили по рукам с вампирами-шамами да еще био проклятого в союзники зазвали. И всей силищей ринулись на приступ, уж больно им не терпелось хомо пожрать, а богатства княжьи себе забрать.

Однако зубы обломали! Данила вместе со Снайпером-колдуном отыскал тайную базу древних, вывел оттуда агромадный танк, и ну давай крушить вражью силу! Про танк нам Чич тоже объяснил. Дык это вроде бульдозера, только в десять раз больше, со всех сторон броня и пушек натыкано, как иголок у ежа. А главная пушка такая здоровая, ешкин медь, что бомбы для него и двое мужиков не подымут!

Напал Данила на обезьян сзади, сотню давит, еще тысячу из пушки бьет. Потом Данила меч богатырский взял, и давай клятых обезьян в капусту крушить! Отступили вражьи стаи от стен белокаменных, надолго зареклись на княжье гнездо лапу подымать. А Снайпер из волшебного аркебуза убил био! Никто до того не мог био громадного с моста столкнуть, а Снайпер взял да убил. Вот только шаму не шибко повезло, Фыф его звали. За то, что он с хомо дружбу завел, его же старшие шамы едва не прибили, навсегда из дома выгнали…

Тут отшельник закашлялся. В горле кусок застрял, что ли, хотя и не ел ничего.

— Так выходит, что ратник Данила — самый великий воин в Кремле? — спросила Иголка. — Может, он и есть главный князь?

— Нет, какой из него князь? — отмахнулся Чич. — Я ж говорю, он из боевых мутов, для войны обученный.

— А откуда ты про Фыфа этого так хорошо все знаешь? — нахмурился Голова. Ясное дело, рыжий шамов не любил. Дык а кто же упырей любить станет?

Отшельник перестал кашлять.

— Потому что он мой брат. Он единственный, кого я любил… и люблю. У шамов не слишком-то принято дарить друг другу цветочки. Но я из-за него порвал со старшими. Не успел его выручить, был слишком далеко. Из-за него я навсегда покинул семью. Из-за него я вынужден жить среди хомо. И я до сих пор не знаю, где Фыф. Я знаю только, что он жив. Я… я его недавно слышал. Он где-то на севере. Может, даже и в Кремле.

Тут все замолкли.

Иголка аж скомкалась, еще меньше ростом стала. Голова дернулся, заскреб в затылке. У меня тоже небось рожа не шибко умная стала. А Чич медленно расстегнул свою кожаную маску. Маска у него взади на башке крепилась, да так надежно, что чужой бы в жизни не содрал. Потом он скручивал с башки тряпки, а я уже знал, что скоро увижу.

Но я не совсем угадал.