Новое индустриальное общество - Джон Кеннет Гэлбрейт

Опыт полностью подтверждает сделанный вывод. Никто не оспаривает, что современная крупная фирма имеет возможность компенсировать повышение заработной платы путем повышения цен. Если спрос и занятость находятся на высоком уровне, никто не сомневается в том, что фирмы сталелитейной, автомобильной или алюминиевой промышленности могут повысить цены вслед за заключением нового коллективного договора, если только они сочтут необходимым поступать подобным образом. С 1947 по 1960 г. не было ни одного года, когда не было отмечено роста оптовых цен на потребительские товары длительного пользования и на средства труда. Обе эти категории товаров суть продукты индустриальной системы. Рост цен на потребительские товары длительного пользования за эти тринадцать лет составил около 25 %; на средства труда — около 40 %. На продукцию сельского хозяйства и потребительские товары краткосрочного пользования (которые производятся полностью или частично за пределами индустриальной системы) цены росли значительно медленнее и не столь неуклонно. Политика цен внутри индустриальной системы в значительной мере определила общее отношение к движению цен во всей экономике. «Внутренняя экономическая политика США в конце 50-х годов находилась под сильным воздействием страха инфляции»[206].

3

Представляется очевидным, что на спираль заработная плата — цены можно воздействовать мерами государственного регулирования цен и заработной платы. В период Второй мировой войны и войны в Корее в результате воздействия спроса в США возникло напряженное положение в деле обеспечения рабочей силой и производственными мощностями. Если не считать чрезвычайного давления спроса, особенно в период Второй мировой войны, условия войны не привели к каким-либо коренным переменам. Экономические институты и состояние экономики значительно не изменяются ни во время объявленной, ни во время необъявленной войны. И в том и в другом случае спираль заработная плата — цены успешно сдерживалась мерами контроля. За 1941–1942 гг. индекс оптовых цен на промышленную продукцию в США вырос немногим более чем на 7 пунктов. За последующие три года в условиях резко увеличившегося спроса и практически полной занятости, но при наличии действенного контроля индекс вырос всего на 2,4 пункта. Рост цен на продукцию машиностроения, химии и металлургии — отраслей, непосредственно характеризующих индустриальную систему, — был еще меньше. В 1951 г. после начала корейской войны индекс оптовых цен на средства труда увеличился по сравнению с 1950 г. на 7 пунктов, а на потребительские товары длительного пользования — на 5 пунктов. В следующем году после введения контроля над заработной платой и ценами каждый из этих индексов поднялся приблизительно на 1 пункт.

Однако этот опыт не оказал значительного влияния. Полагали, что война каким-то образом создает новые условия и новые требования. Это делало военный опыт неприменимым в мирное время. Кроме того, все заинтересованные влиятельные группы были традиционно предубеждены против контроля. Поистине в немногих вопросах предприниматели, профсоюзы и профессиональные экономисты проявляли такое идейное единство, как в их оппозиции регулированию цен и заработной платы.

Предприниматели всегда реагировали на меры контроля в соответствии с традицией предпринимательской фирмы. Единственной целью контроля над ценами могло быть сокращение прибыли. Государственное вмешательство в вопросы заработной платы могло иметь целью лишь поддержку требований профсоюзов. Возможно также, что в нем усматривали угрозу независимости техноструктуры. Говоря более обобщенно, на страже принципа свободных рыночных цен стояло мистическое понятие свободы, под которой подразумевалась в первую очередь, но не исключительно свобода делать деньги.

Профсоюзы также издавна отрицательно относились к контролю. Это было наследием их отношений с предпринимательской фирмой. Такая фирма имеет серьезное основание сопротивляться требованиям профсоюза. Она имела больший доступ к прессе и могла оказывать большее влияние на общественное мнение и государство. Любое регулирование заработной платы, кроме установления минимальных ставок, имело бы целью, как полагали профсоюзы, понижение заработной платы. Оказаться зависимым даже от дружественно расположенного правительства значило бы утратить способность к независимым действиям во имя осуществления справедливых требований.

С точки зрения экономистов, как должно быть совершенно ясно, речь шла об освященных временем и принципиальных теоретических положениях. Как уже отмечалось, авторы почти всех учебных и теоретических работ исходили из существования рынков со свободным ценообразованием, на которых предприниматели стремились к получению максимальной прибыли. Признание необходимости контроля над ценами и заработной платой подрывало определенность данной системы и связанный с ней теоретический аппарат. Вместо показа учащимся точных и понятных диаграмм цен, которые приводят к максимизации прибыли для предпринимателя, возникла бы необходимость рассматривать вопрос о том, какую цену государственный чиновник может счесть совместимой с задачей стабилизации заработной платы и цен. Тем самым экономическая теория была бы сведена до уровня политической науки. Не все готовы уронить свое достоинство ради истины.

Кроме того, по мнению этих экономистов, такой контроль не будет эффективным. Здесь мы вновь сталкиваемся с закоренелым меркантилизмом. Лишь наивный человек мог якобы предположить, что правительство путем регулирования помешает природному инстинкту самообогащения.

Вследствие этого профессиональные экономисты либо признавали неизбежность инфляции в условиях полной занятости, либо попросту избегали обсуждения этого вопроса со всей ловкостью, на какую они способны. «Большинство экономистов в нормальное мирное время выступают в защиту контроля над инфляцией мерами… фискальной и денежной политики, а не путем законодательного установления потолка цен».

«Было бы хорошо, если бы мы могли настоять на поддержании стабильности цен и максимального уровня занятости и роста… Возможно, что граждане страны с современной смешанной экономикой не смогут найти такое убежище, в котором они могли бы жить в полной безопасности и без компромиссов»[207].