Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Вонсович

— Все готовы? Елизавета Дмитриевна, я на вас своё плетение набросил, чтоб уж наверняка никто не заметил.

А ещё чтобы была возможность отследить. Конечно, ничего такого не было сказано, но подразумевалось. Но не оставаться же в гостинице, в самом-то деле? Особенно если нет никакой уверенности, что в случае отказа Ли Си Цын не предложит Волкову разделить рысьинскую награду.

Из номера мы выходили так: Ли Си Цын, за ним — я, а уж за мной — мрачный Песцов. Волков подскочил к нам тут же.

— Я попросил Димитрия Валерьевича никуда не отлучаться.

— Так он и не будет отлучаться из моего дома, — заметил любящий дядюшка. — До самого отъезда в Царсколевск. Загулялся он здесь. Сестра попросила присмотреть и отправить домой.

Песцов заскрипел зубами, но промолчал, не желая выглядеть ещё более бледно в присутствии посторонних.

— Но вы всегда можете с ним переговорить до отъезда, его или вашего, — милостиво разрешил Ли Си Цын. — Двери моего дома всегда для вас открыты. Кстати, давно хотел проверить одну теорию. Возможно, для перехода в форму девушки мне не хватает более тесного общения с подходящим мужчиной, если вы понимаете, о чём я. Не хотите помочь в проверке? Я был бы весьма признателен.

— Племянника попросите, — предложил ухмыляющийся Волков.

— Сестра не поймёт, — грустно сказал Ли Си Цын. — Да и нехорошо проводить опыты с родственниками. Всегда лучше с посторонними. Их и не жалко в случае чего.

Прикопать. И желательно даже до начала опытов.

— Не горю желанием класть свою жизнь на алтарь науки, — отрезал Волков. — У меня другие планы. И те, кто им мешают, становятся моими личными врагами.

— В таком случае мы с Дмитрием не будем далее вам мешать производить обыск. Но знаете, Александр Михайлович, чем больше маг экспериментирует, тем более искусным он становится, так что подумайте. Двери моего дома всегда для вас открыты.

Ли Си Цын двинулся вперёд, как тяжёлый танк, и Волкову волей-неволей пришлось уйти с дороги. Но сдаваться штабс-капитан был не настроен.

— Дмитрий Валерьевич, моя просьба об отсутствии записок куда-либо остаётся в силе, — предупредил он. — Вне зависимости от того, где вы будете до отъезда в Царсколевск.

— Неустойку будете выплачивать сами, — предложил Песцов. — Кстати, а могу я у портье оставить записку для мисс Мэннинг, если она всё-таки появится? Пока есть надежда, что концерт не сорвётся, и не хотелось бы, чтобы он сорвался по моей вине. Мало ли куда могла выйти дама, а вы уже и номер её обыскали…

— Ай-яй-яй, — укоризненно поцокал Ли Си Цын. — Волковы всегда отличались плохим воспитанием, сколько я помню.

— Записку оставить можете, — отрывисто бросил Волков, не отставая от нас ни на шаг.

Песцов набросал на визитке несколько слов на английском языке и вручил её портье с просьбой непременно передать мисс Мэннинг, а ещё лучше — послать за ним, когда певица появится. Находилась я точно между родственниками, почти утыкаясь лицом в спину Ли Си Цына, так что сторонний наблюдатель, не владеющий магией, ничего бы не заподозрил. Впрочем, владеющий магией Волков тоже не заметил ничего подозрительного, и нам удалось без помех выйти на улицу, где песцовского дядюшку ждали роскошные сани, огромные, под стать его габаритам.

«Дом поросёнка должен быть крепостью». Не знаю, считал ли Ли Си Цын себя поросёнком, но к тому, чтобы превратить свой дом в крепость, он отнёсся с полной ответственностью. Куча плетений на самом доме и на ограде. Даже на земле и то попадались хаотично распиханные магические мины. Узкие окна, утыканные разного рода сигналками вообще казались непрозрачными: стороннему наблюдателю ни за что не разглядеть, что происходит в доме. Правда, чтобы всё это увидеть, пришлось сильно напрячься: линии были для меня почти прозрачными, даже цвет я не могла назвать с полной уверенностью. Было ли это следствием того, что Ли Си Цын был куда сильнее меня как маг, или того, что он виртуозно владел доставшимся ему даром, я бы с определённостью не сказала. Возможно, если мне удалось бы рассмотреть плетения поближе и попристальней…

— Елизавета Дмитриевна, не отставайте, — буркнул Ли Си Цын. — Никто не должен заметить, что мы входим в дом не вдвоём с Дмитрием.

Шёл он нарочито медленно, переваливаясь с ноги на ногу и опираясь на трость, массивную такую трость, соответствующую размерам хозяина. В руке светского щёголя она смотрелась бы неуместно, почти как топор вместо сабли в руке гусара. В руках же Ли Си Цына эта дубина выглядела тонюсенькой тросточкой.

— А Елизавета Дмитриевна тут? Я так надеялся, что она потеряется по дороге, — картинно вздохнул Песцов.

— Это у тебя она могла потеряться, но никак не у меня, — важно сообщил Ли Си Цин. — У меня люди не теряются.

— У тебя люди не теряются, — ехидно сказал Песцов. — У тебя теряется кое-что другое.

— Ты мне пошути ещё, — одёрнул его любящий дядюшка. — А я подумаю, стоит ли тебя опять вытаскивать. Друг твой нас без присмотра не оставил. Проводил аж до дома. Может, сразу к нему отправишься?

— К Моськину-то? — сморщил нос Песцов. — Не друг он мне, совсем не друг. И следит так, что даже магом не надо быть, чтобы это обнаружить.

— А ежели не друг, так и веди себя так, чтобы не стать врагом мне.

— Понял, — примиряюще поднял руки Песцов. — Больше ни слова лишнего при посторонних.

Мы уже подошли к дому. Песцов засуетился, выскочил перед Ли Си Цыном и протянул руку к двери. Но та неожиданно открылась сама, обнаружив… наверное, всё-таки горничную, хотя открывшая была китаянкой в национальной одежде с богатой вышивкой. Правда в принадлежности девушки к обслуге я засомневалась: мне казалось, что у слуг должна быть куда более скромная униформа. Девушка что-то радостно защебетала, Ли Си Цын в ответ лишь недовольно фыркнул и танком попёр в дверь. Бедная китаянка еле успела отпрыгнуть, а то бы затоптал и не заметил. Остался бы тонкий коврик, украшенный традиционной китайской вышивкой в самых неожиданных местах.

Я прошмыгнула за ним, а уже за мной спокойно зашёл Песцов. Дверь захлопнулась, полностью отрезав нас от наблюдателей, после чего Ли Си Цын снял с меня своё плетение. Наверное, проявилась я совершенно неожиданно для китаянки, потому что та восторженно охнула и что-то залопотала. Ли Си Цын разразился длинной грозной тирадой, во время которой китаянка испуганно кивала, сложив руки на груди, а под конец поклонилась и убежала.

— Суетливая она у тебя, — попенял Песцов. — И невыдержанная.

— Своих слуг воспитывай так, как тебе нужно, а к моим не лезь.

Значит, действительно прислуга. Размышлять об особенности одежды мне не дали, поскольку Ли Си Цын обратил своё пристальное внимание на меня.

— Как так получилось, Елизавета Дмитриевна, что вы сбежали с моим племянником? И ладно бы под венец, это ещё куда ни шло. Но двум представителям уважаемых кланов изображать из себя труппу бродячего цирка — это выше моего понимания.