Великан Севера - Юрий Корчагин

крепкий орешек. Чтобы внести немного паники, я приказал Алексис и остаткам её рыцарей при поддержке всадников Калинда выдвинуться вперёд, чтобы поторопить противников. Выдвижение кавалерии действительно ускорило защитников крепости, но вместо того, чтобы начать быстрее двигаться, они толпой ломанулись в крепость, создав в воротах давку. Такой шанс упускать было нельзя, поэтому разбившись на несколько походных колонн, пехотинцы перешли на бег.

В крепости же творился форменный бардак, мало того, что из-за тяжести спасающихся бегством солдат подъёмный механизм не смог поднять мост, так ещё какой-то идиот опустил решётку на главных воротах, что наглухо заблокировало проход внутрь замка. Кто-то из неудавшихся защитников постарался сбежать в поле, кто-то продолжал ломиться в закрытые ворота, и если первых начала преследовать кавалерия, то вторых за несколько минут настигла пехота. Идя сам в первых рядах, за моей спиной шли родичи, если удастся прорваться к решётке, то штурм замка станет вопросом времени.

Минув барбакан, попутно раскидывая паникующую толпу, я вышел на подъёмный мост, с которого уже начали прыгать в ров, в надежде спастись. Первым делом я перебил подъёмные цепи и только потом направился к решётке, расталкивая паникующих солдат и крестьян. Уже идя по середине моста в меня прилетела парочка стрел, но они не смогли даже поцарапать мой доспех. Подняв щит, чтобы прикрыть защитить своё единственное уязвимое место, а именно смотровую щель доспеха, я всё же добрался до кованой решётки, которая преграждала путь внутрь крепости. Когда мои лучники заняли позиции на барбакане и подавили вражеских стрелков массированным обстрелом, масса пехоты ринулась на подъёмный мост. Подойдя вплотную к решётке, мною была предпринята попытка подойти к ней и попробовать её поднять, но немногочисленные защитники крепости, которые смогли прийти в себя, выстроились за ней и отгоняли меня от неё копьями. Так как подходить вплотную было опасно, я решил не рисковать и выпустил из правой руки поток магического пламени, отгоняя защитников, заодно и деморализуя их. В это же время Бруни и Фельд подскочили к краям решётки и начали её поднимать, пыхтя от натуги они всё же смогли оторвать её от земли и начали медленно поднимать. Понимая, что так дело не пойдёт, я прекратил поддерживать заклинание и тоже подхватил решётку, и с моей помощью дело пошло веселее, буквально через пару секунд зазор оказался достаточно большим и в него ринулись мои солдаты.

Бегущие в первых рядах подчинённые Громаша просто смели неровный строй защитников, которые ещё не успели отойти от магической атаки, которую они ожидали от кого угодно, но только не от великана в нордской броне. Буквально через несколько десятков секунд по всему замку, кроме донжона, начала литься кровь. Мои люди, пользуясь численным превосходством, окружали немногочисленных защитников и быстро убивали их. Через десять минут замок был под моим контролем, а оставшихся защитников заблокировали в казармах и донжоне. Подперев подъёмную решётку найденными во дворе замка брусьями, я направился к резиденции владельцев этого места. Непосредственно у окованных железом дверей донжона я остановился и вежливо постучал шестопёром по ним, как не странно двери выдержали, но судя по каменной крошке, посыпавшейся с них, это ненадолго.

— Сдавайтесь, замок уже под нашим контролем! — ещё два удара по двери должны были придать весомости моим словам.

— Никогда! Лучше смерть чем плен у дикарей и варваров! — ответил мне явно подросток, если судить по его голосу.

— Малыш, ты лучше позови старших, — ответил ему я, стараясь придать своему голосу насмешливую интонацию, — или мне придётся выпороть тебя за твои слова.

Так как говорить мне приходилось максимально громко, чтобы меня услышали за толстой дверью, мои слова услышал не только парень, для которого они предназначались, но и весь двор замка. Громкий солдатский ржачь видимо окончательно вывел несчастного подростка из себя, потому что за дверью послышалась возня и она начала открываться. Не веря своей удаче, я рывком отворил обе створки и прикрываясь щитом забежал внутрь донжона, почувствовав лишь что снёс что-то маленькое и лёгкое по пути в главный зал. С задержкой в несколько секунд за мной забежали ближайшие солдаты и встали за моей спиной.

В большом зале с троном на возвышении собрались в основном женщины и дети, они жались по углам и плакали, несколько мужчин с оружием в руках пытались их заслонить собой, даже понимая, что шансов у них нет никаких. Пока мои люди стояли ожидая приказа, а защитники не решались нас атаковать, из одной из групп вышла статная женщина.

— Милорд, мы сдаёмся. Прошу вас проявить милосердие.

— Я принимаю вашу сдачу, — повисшее в воздухе напряжение тут же пропало, — прикажите вашим людям бросить оружие.

— Выполняйте, — стражники с нежеланием побросали копья и отстегнули от пояса мечи.

— Леди, прошу вас и ваших людей не покидать донжон, для вашей же безопасности. Ваших воинов поместят под стражу, не совершайте глупостей.

Выйдя из донжона, я отдал приказ обыскать его на предмет спрятавшихся защитников и тайных ходов, чтобы избежать попыток побега. В течении часа замок был полностью занят моими войсками, а выжившие защитники или отправились в замковую темницу, или были пристроены к работам, кто-то же должен был копать могилы и нужники. Обустройство продолжалось до вечера, мои люди разместились как во внутренних казармах замка, так и полу разгромленном лагере у стен. Разослав конные разъезды по окрестностям, я приказал направить командующему вестника с новостью, что поручение выполнено и мой корпус ожидает дальнейших приказов.

Следующая неделя была посвящена отдыху и зачистке окрестностей от бандитов и дезертиров, если первых убивали на месте, то со вторыми поступали милосердней: профессиональных солдат привозили в замок и сажали под замок, а ополченцев из крестьян просто разоружали и разгоняли по домам. Баронесса вела себя тихо, видя что я не склонен к жестокости и держу своих людей в узде, однако её сын, который и открыл двери передо мной, доставил ряд проблем. Если на его подначивание и провокации никто особо не реагировал, боясь не только моего гнева, но и понимая, что убийство благородного не принесёт ничего кроме проблем, то его попытка побега вывела меня из себя. Как-то завладев кинжалом, он смог пробраться на конюшню и серьёзно ранив своего же конюха вскочил на лошадь и попытался скрыться. Однако возвращающийся с патруля Калинд не только заблокировал ему путь побега, но и скрутил его, предварительно обезоружив, после того как он начал размахивать кинжалом. Понимая, что на единственной попытке он не остановится, я приказал его выпороть, причём поручил это тем солдатам, которые чаще всего с