Скандальная графиня - Джо Беверли

Это была находка Джейн – впрочем, она вовремя поняла, что настоящие голубиные перья слишком мелкие, к тому же их потребовалось бы чересчур много, – поэтому сообща решили использовать белые гусиные перья – они прикрывали всю спину и спускались вниз до пят, формируя роскошный голубиный хвост.

В качестве основы для костюма Джорджия хотела надеть греческое платье, но Джейн отговорила ее. В итоге они остановили свой выбор на весьма скромном по крою платье из белоснежного шелка с высоким воротом, под который Джорджия надела корсет. Кринолин она отвергла, надев лишь небольшой валик на бедра, чтобы ткань юбки красиво ниспадала. Поверх юбки был предусмотрен чехол из тончайшего газа, вырезанный в форме птичьих перьев.

Желая окончательно запутать Дрессера, Джорджия накрасила губы ярко-алой помадой и надушилась неизвестными ему духами, купленными специально для этого случая. Аромат был легким – она терпеть не могла тяжелые запахи, – но в нем явственно угадывалась нотка розы.

С улыбкой она взглянула на книгу, которую ей принесли час назад. Это был подарок от Дрессера. Джейн утверждала, что это был трактат о языке цветов, однако книга была еще и надушена, поэтому Джорджия так и не рискнула к ней прикоснуться. Она попеняет ему потом за то, что он пытался поймать ее в ловушку, использовав сильный пряный аромат. Она даже Джейн попросила тщательно вымыть руки, прежде чем прикасаться к ее костюму.

Теперь Джорджия еще сильнее желала выиграть пари, поэтому принялась тренироваться говорить непривычным для нее высоким, мурлыкающим голосом. Да, это должно сработать. Нынче ночью ее ждет захватывающее дух открытие, и если у нее достанет этого самого духу потребовать своего приза, он разденется перед ней донага!

Однако прежде ей предстоит предстать перед высшим светом во всем своем блеске.

Леди Мей никогда ничего не страшилась, однако теперь ощущала где-то внутри предательский трепет и втайне радовалась, что по крайней мере первый час празднества она будет в маске.

Она кивнула своему отражению в зеркале:

– К бою готова!

– Это вовсе не бой, миледи.

– Это будет именно бой, да еще какой!

Стратегия ее была проста. Она выбрала образ, представляющий собой квинтэссенцию чистоты, и вести себя станет соответственно. Когда же она снимет маску в виде голубиной головы, голубиная чистота останется при ней. Разумеется, никакому трюку не под силу будет уничтожить всю грязь, связанную с ее именем, тут нужно время, но пытаться изменить ситуацию необходимо.

Скандал вокруг письма утих сам собой просто потому, что письмо так и не было обнародовано. А тогда, на балу, это было обещано – и теперь, если верить Бэбз и другим, большинство посчитало слух клеветническим. Многие даже устыдились, что так безоглядно поверили в эту чепуху, и чувствуют себя виноватыми, а потому будут к ней благосклонны. Стало быть, Элоиза, сама того не желая, оказала ей добрую услугу – она лопнула бы от злости, узнав об этом! Дрессер же оказал помощь куда более неоценимую, спрятав письмо. Сама бы она никогда и не подумала об этом.

Джорджия надела поверх костюма непроницаемо-черный плащ с капюшоном, скрывший все, кроме лица. Если Дрессер и впрямь вздумает шпионить за ней, то мало что разглядит. Джейн несла голубиную голову в ярко-алом мешке для одежды. Этот цвет выбран был специально, чтобы сбить с толку. Родители согласились поехать на маскарад отдельно от дочери. Они уже уехали и теперь прислали за ней карету, которая ожидала у крыльца.

И вот Джорджия ехала на маскарад, сопровождаемая одной лишь Джейн, если не считать кучера и двух вооруженных лакеев. Вскоре они примкнули к веренице карет, направляющихся в Карлайл-Хаус. Она взглянула на сверкающий огнями дом.

– Потрясающая красота!

– Да уж, миледи, – кивнула Джейн. – И в каждом окошке – картины мира и процветания, и как ярко они освещены!

– И гирлянды из фонариков в форме корон. Мадам Корнильюс превзошла самое себя! Что ж, и мы в грязь лицом не ударим. Давай-ка голубиную голову, Джейн!

– Лучше вам подождать, миледи, покуда мы не доедем. Там наверняка будет помещение для переодевания.

– Ну нет, я намерена явиться на маскарад в полном костюме.

– Уж не знаю, отчего вы так озабочены тем, чтобы вас нипочем не узнали, миледи! Через какой-нибудь час все снимут самые громоздкие детали костюмов и пустятся в пляс.

– До того самого времени мне важно оставаться неузнанной. У меня пари… с другом. Поторопимся.

Джорджия сбросила плащ. Джейн достала маску в форме голубиной головы и аккуратно надела ее поверх распущенных и напудренных волос госпожи, тщательно расправив белые перышки.

– Ну что, хорошо смотрится? – спросила Джорджия. – Ах вот бы зеркало…

– В гостиной будет уйма зеркал, – сказала Джейн.

– Ну прошу, снизойди к моей слабости – ведь ты всегда добра!

– Даже тогда, когда вы заходите порой чересчур далеко, миледи.

– На этом маскараде я намерена вести себя более чем бе-зупречно. Я тебе это клятвенно обещаю!

И это она сказала совершенно искренне. Выпрямившись на сиденье, чтобы ненароком не помять костюм, Джорджия уверяла себя, что Дрессер никак не сможет ее узнать.

– Вот полумаска – наденете ее после. – Джейн сунула в кармашек платья Джорджии шелковую маску в форме кошачьих глазок. – А вот и ваш веер. Кажется, мы приехали. Надеюсь, все будет прекрасно.

– Конечно, Джейн. А ты от души развлекись в комнате для прислуги.

Джорджия степенно вышла из кареты, сбросив плащ на руки Джейн. Реакция гостей ее весьма обнадежила. Частенько, приезжая на великосветские маскарады в костюмах, сверкающих драгоценными камнями, она слышала восторженные аплодисменты и крики: «Ура, леди Мей!»

– Голубь мира… – прошептал кто-то, и толпа зааплодировала.

Джорджия улыбнулась и смешалась с толпой великосветских щеголей.

Да, леди Мей вернулась, пусть и неузнанная, и нынче ночью все будет прекрасно!

Интерьер усадьбы мадам Корнильюс частенько оформляли в венецианском стиле – хозяйка была родом из Венеции, и знаменитые тамошние маскарады стали ее страстью. Но нынче это был просто изысканный английский дом, и единственным украшением служили гобелены, свешивающиеся с потолка.

Умно, оценила Джорджия. Они похожи на военные знамена, однако сегодня это знамена мира и процветания. Она увидела изображенные на гобеленах рукопожатия, деревенский праздник урожая, льва с ягненком и купеческий корабль.

– О-о, голубь мира! – воскликнул джентльмен в тоге. – Как это умно…

Джорджия почтительно поклонилась лорду Сандвичу, не сбавляя шага. У нее не было охоты болтать с министрами, поэтому она лишь молча поклонилась им. Один из джентльменов хмыкнул:

– А я думал, голуби умеют лишь ворковать.

Джорджия, храня молчание, стала подниматься по лестнице – она была счастлива, что Уэйвени не узнал ее. Никто не узнавал ее, а это означало, что сейчас она совершенно свободна.