Сущий рай - Ричард Олдингтон

— Будет признана смерть от несчастного случая.

— Откуда вы знаете?

Мистер Снегг закрыл один глаз и осклабился.

— Все это предусмотрено. Я об этом позаботился, — внушительно сказал он.

Крис не успел спросить, как он это сделан, потому что они уже подошли к грязноватому входу, у которого стоял на посту полисмен, отдавший честь мистеру Снеггу. Внутри здания бесцельно слонялись какие-то люди. Другой полисмен и сержант стояли у дверей, и как только Крис и мистер Снегг вошли, к ним с другого конца коридора подошел инспектор с непокрытой головой. Он отвел мистера Снегга в сторону и что-то сказал. Мистер Снегг кивнул, и инспектор кивнул сержанту.

— Пройдите сюда, сэр, — сказал сержант, один из тех грубоватых, усердных парней, которые не переносят никакой этой, знаете ли, пустой болтовни.

Крис пошел за ним. Он поражался удивительному безобразию и холодному убожеству помещения и не заметил этой немой сцены. Ничего не подозревая, он шел за сержантом по коридору и вышел через одну или две двери на маленький грязный дворик. Мистер Снегг куда-то исчез.

— Вот сюда, сэр, — добродушно сказал сержант, ведя Криса в какой-то сарай.

Раньше, чем Крис сообразил, в чем дело, сержант отошел в сторону, два полисмена ловко откинули простыню, закрывавшую нечто, и Крис побледнел от ужаса при виде того, что было некогда живым человеком и его отцом. На лбу виднелся горизонтальный разрез. Черепная коробка была распилена на две части, затем аккуратно сшита кусочками проволоки. Под оттянутой гладко выбритой губой торчат испорченные, желтые от табака зубы, и одна рука, тощая, несгибающаяся, отвратительно торчала наружу.

Крис был сломлен. Никто не подготовил его ни единым намеком, и жестокость этого неожиданного грубого зрелища была непростительной. Один удар за другим — ужас, скорбь, отвращение, испуг — поочередно обрушивались на него. До сих пор он никогда не видел мертвецов, и вот теперь его внезапно столкнули с этой неизбежной, но мучительной реальностью, показав ему его собственного отца, изуродованного вскрытием. Ужасное выражение мертвого лица Фрэнка, казалось, навеки запечатлелось в мозгу Криса.

— Вы узнаете, чьи это останки? — спросил голос где-то далеко-далеко.

Крис вздрогнул и огромным усилием воли взял себя в руки.

— Это был мой отец, — спокойно сказал он и отвернулся.

Остальная часть судебного следствия прошла для Криса как бы в тумане, как что-то далекое и нереальное. Подобно ритмически возобновляющейся тупой боли, лицо его отца возникало перед его внутренним взором, застилая все остальное, пребывало некоторое время, затем быстро растворялось в бессмысленной внешней реальности происходящего и возникало снова.

Каким-то образом Крис очутился на скамье в зале суда рядом с мистером Снеггом. Лицо Фрэнка всплыло перед ним… Затем по какой-то причине им пришлось встать, и что-то было прочитано вслух. Они сели снова. Опять лицо Фрэнка. Врач давал свои показания. Крис уловил отдельные отрывочные слова: «упитанный», «бронхит», «начало цирроза печени», «алкоголь в крови», «ушибы и ссадины, объясняющиеся падением», «смерть от удушья в воде в результате падения». Лицо Фрэнка…

Мистер Снегг вернулся на место, дав какие-то показания, которых Крис не слышал. Затем было произнесено его имя, и он стоял перед каким-то симпатичным джентльменом, который ласково говорил ему что-то. На одно мгновение возникло лицо Фрэнка, но Крис как-то сумел понять вопрос и ответил, что его мать больна. Вмешался мистер Снегг, предъявивший докторское свидетельство.

Подтверждает ли Крис, что это останки его отца? Да. Не испытывал ли покойный джентльмен некоторых финансовых затруднений? Да, сказал Крис, и его сознание внезапно прояснилось, но это было несколько месяцев тому назад, и с тех пор, насколько ему известно, они были благополучно улажены его отцом и его поверенным в делах. Судья взглянул на мистера Снегга, и тот едва заметно кивнул. Не знает ли Крис чего-нибудь, что могло встревожить его отца? Ничего, исключая болезни его сестры, леди Хартман. Опасно ли больна леди Хартман? Да, но она находится на попечении опытного специалиста, и он выразил уверенность, что она поправится. Известно ли Крису что-нибудь еще? Ничего. Не нашел ли он в бумагах своего отца каких-либо писем или документов, которые могли бы пролить свет на трагедию? Нет. Как все это произошло, по мнению самого Криса? Его отец по какой-то причине решил прогуляться после ужина и в темноте оступился, проходя по узкому мостику.

Ему сказали, что он может сесть. Лицо Фрэнка… Заговорил судья. Только сейчас Крис заметил двенадцать человек, которые сидели все вместе, напротив него. Судья замолчал, и двенадцать человек — присяжные — пошептались. Затем один из них встал и в ответ на вопрос сказал: «Смерть от несчастного случая» и добавил что-то о необходимости сделать перила и повесить у моста фонарь. Лицо Фрэнка…

Каким-то образом он очутился на улице у здания суда с мистером Снеггом, который держал его под руку и спрашивал, не выпить ли ему стаканчик бренди.

— Я бы на вашем месте выпил, — добродушно сказал сержант. — Тяжелая история для вас это опознание.

Мистер Снегг сунул что-то в ладонь сержанта. Затем они очутились у стойки небольшого бара; там было накурено и стоял слабый запах винного перегара. Крису всунули в руки стакан бренди с водой. Зубы его стучали о края стакана, и крепкий напиток обжигал горло. Лицо Фрэнка… Крис отпил еще, более решительно, и какая-то глухая теплота проникла в него. Руки стали теперь не такими ледяными.

Возле бара мистер Снегг спрашивал, не проводить ли его домой. Больше всего Крису хотелось остаться одному. Мистер Снегг каким-то образом исчез, и Крис, как слепой, шагал по улице. Лицо Фрэнка… Потом он вспомнил, что не все еще сделано, и направился на почту, откуда послал телеграмму Жюли, написав слова дрожащими заглавными буквами. Он забыл сдачу, и его окликнули, чтобы он вернулся и взял ее. От бренди у него шумело в голове, но он чувствовал себя лучше, гораздо лучше. Домой он шел уже совсем бодро, кружным путем, по шоссе, — он не мог заставить себя перейти через тот мост. Лицо Фрэнка…

Войдя в переднюю «Цветущего шиповника», он увидел на столе письмо от Марты и сунул его в карман нераспечатанным. Не сейчас, надо подождать. Он направился прямо к матери и без стука вошел в ее комнату. Она лежала в постели, читая молитвенник. Лицо Фрэнка… Она воскликнула что-то — что именно, он не разобрал. Он пристально посмотрел на нее и сказал глухим голосом:

— Смерть от несчастного случая.

Затем повернулся и вышел из комнаты.

— Крис! — крикнула она ему вслед, и снова, еще пронзительнее: — Крис! Крис!

Он оставил ее крики без внимания, вышел из дому и побрел куда глаза глядят.

Весь этот лень и весь вечер и ночью, в часы тревожного сна, лицо Фрэнка появлялось снова и снова с пугающей четкостью. К утру оно стало более смутным и появлялось реже, и Крису удалось часа на два заснуть по-настоящему. Когда он проснулся, лицо перестало появляться помимо его воли, хотя он еще мог вызвать его по желанию. Но у него не было такого желания. Он боролся, не щадя сил, стараясь вернуть утраченное равновесие. Он смог прочесть письмо Марты, и оно успокоило его.