Храм и ложа. От тамплиеров до масонов - Ричард Ли

Однако влияние масонства не ограничивалось личным составом внутри двух противоборствующих армий. Связи поддерживались и с противником. История войны за независимость Америки полна примеров преданности масонскому братству, которая иногда даже пересиливала другие обязательства.

Одними из союзников британской армии во время войны с французами были индейцы из племени могавков во главе со знаменитым вождем Джозефом Брантом. Сестра Бранта еще до начала войны за независимость вышла замуж за сэра Уильяма Джонсона, Великого Провинциального Магистра Нью-Йорка и приятеля Амхерста. Во время визита в Лондон в 1776 году Брант сам стал масоном. В том же году во время неудачного вторжения колонистов в Канаду соплеменниками Бранта был захвачен в плен некий капитан Маккинстри. Капитана привязали к дереву и обложили хворостом, собираясь поджечь, но он подал «масонский знак», и Брант приказал отпустить его. Маккинстри передали масонской ложе в Квебеке, которая организовала его возвращение на родину.

Среди военнопленных, захваченных во время взятия Хоу Нью-Йорка, был местный масон по имени Джозеф Бернхэм. Ему удалось бежать и он, передвигаясь пешком, в одну из ночей нашел укрытие на досках, которые служили потолком помещения местной масонской ложи. Не прибитые гвоздями доски раздвинулись, и Бернхэм с грохотом упал прямо на испуганных британских офицеров, собравшихся в комнате внизу. Они обменялись масонским приветствием, и британские офицеры «проявили благородство по отношению к брату Бернхэму, который впоследствии был тайно и быстро переправлен на побережье Джерси».

В другом случае масон Джозеф Клемент из 8-го пехотного полка (впоследствии Ливерпульского полка), принимая участие в разведывательной вылазке, увидел, что после стычки с противником один из индейцев собирается снять скальп с пленного колониста. Пленник подал масонский знак Клементу, прося его защиты. Клемент приказал индейцу отойти, а затем переправил раненого на ближайшую ферму, где его вылечили и отправили домой. Через несколько месяцев на севере штата Нью-Йорк Клемент сам попал в плен и был помещен в местную тюрьму. Оказалось, что его тюремщиком был тот самый человек, которому он недавно спас жизнь. В тот же вечер «к нему пришел друг и по секрету сообщил, что на рассвете дверь камеры будет открыта, а снаружи его будет ждать лошадь, на которой он сможет добраться до границы».

Если такое взаимопонимание существовало среди офицеров и простых солдат, то его не могло не быть и среди командиров. 1б августа 1780 года армия Корнуоллиса в сражении при Камдене столкнулась с силами колонистов под командованием Горацио Гейтса и барона де Кальба. Когда ряды колонистов были опрокинуты, Гейтс бежал с поля боя впереди своей армии. Кальб, который, как полагают, принадлежал к масонскому братству, был смертельно ранен. Его нашел заместитель Корнуоллиса Фрэнсис Роуден, граф Мойра, который десять лет спустя станет Великим Магистром Великой Ложи Англии. Кальба перенесли в палатку Мойра, где Мойра лично ухаживал за ним на протяжении нескольких дней. Когда Кальб умер, Мойра организовал его похороны в соответствии с масонским ритуалом.

В составе обеих армий масонские ложи выполняли роль апелляционного суда, рассматривавшего жалобы и занимавшегося восстановлением справедливости. Так, например, в 1793 году полковая ложа 14-го драгунского полка отправила петицию с просьбой к Великой Ложе Ирландии «вступиться перед лордом-наместником или главнокомандующим» за некоего Дж. Стоддарта, полкового квартирмейстера. Петиция была переслана полковнику Крэдоку, командиру полка и члену масонской ложи, с «просьбой Великой Ложи, чтобы он употребил свое дружеское и братское влияние на пользу вышеупомянутого брата Стоддарта».

Во время войны за независимость бывали случаи, когда патенты и регалии полковых лож попадали к противнику, который возвращал их хозяевам. В одном таком случае регалии 4б-го пехотного полка – впоследствии второй батальон легкой кавалерии герцога Корнуольского – были захвачены колонистами. По распоряжению Джорджа Вашингтона их отправили назад в сопровождении белого флага и записки, в которой говорилось, что ни он, ни его люди «не ведут войну с благородными организациями». В другом случае в руки колонистов попал патент ложи 17-го пехотного полка (впоследствии Лестерширского полка), который тоже был отправлен назад с сопроводительным письмом генерала Сэмюэла Парсонса. Это письмо может служить ярким примером того духа, который поощрялся масонами в обеих армиях.

«Собратья!

Когда честолюбие монархов или столкновение интересов противоборствующих государств приводят к войне, мы, масоны, безоружны перед этими событиями, которые ведут к неисчислимым бедствиям, но независимо от своих политических убеждений, которые могут вовлечь нас в публичные дискуссии, мы остаемся братьями, и (каков бы. ни был наш профессиональный долг) обязаны способствовать счастью и благополучию друг друга.

Поэтому позвольте вернуть вам устав ложи №18 17-го британского полка, который в результате ваших последних неудач оказался в моих руках.

Остаюсь вашим братом и преданным слугой,

Сэмюэл X. Парсонс».

В ноябре 1777 года, вскоре после сражения под Саратогой, Континентальный конгресс пришел к соглашению – по крайней мере, в общих чертах – по поводу того, каким должно быть правительство становящейся на ноги республики. Новое государство представлялось в виде союза штатов, каждый из которых был обязан официально ратифицировать Договор об образовании конфедерации. Споры относительно границ штатов замедлили процесс подписания документа, и все тринадцать колоний ратифицировали договор только к началу марта 1781 года, через семь месяцев после капитуляции британских войск в Иорктауне. Но прошло еще шесть лет, прежде чем дело продвинулось дальше.

Пауза длилась 1783 по 1787 год – как будто колонисты сами изумились тому, что им удалось сделать, и им требовалось перевести дух и критически оценить сложившуюся ситуацию. Выяснилось, что за время войны население колоний уменьшилось на 211 тысяч человек. Это было вызвано в основном тем обстоятельством, что верные британской короне колонисты бежали домой в Англию или – чаще всего – в Канаду.

Наконец, 25 мая 1787 года в Филадельфии открылся Конституционный Конвент, направивший свои усилия на выработку механизма управления новым государством. Первым выступлением, которое обратило на себя всеобщее внимание, было типично масонское заявление, и принадлежало оно Эдмунду Рэндолфу. Почти вся семья Рэндолфа осталась верной британской короне ив 1775 году вернулась в Англию. Однако сам Рэндолф, член масонской ложи Уильямсберга, был адъютантом Вашингтона. Впоследствии он стал сначала главным прокурором, а затем губернатором Вирджинии, а также Великим Магистром Великой Ложи Вирджинии. Во время президентского срока Вашингтона он был первым генеральным прокурором Соединенных Штатов, а потом первым государственным секретарем.

Во время работы Конституционного Конвента Вашингтон не принимал участия в дебатах, хотя и был избран его председателем. Вполне вероятно, что именно Рэндолф – по крайней мере, до известной степени – являлся выразителем его мнения или доверенным лицом. Рэндолф внес предложение, чтобы Конвент не просто пересмотрел, исправил или переделал Договор об образовании конфедерации, который до этого времени удерживал вместе только что получившие независимость колонии. Он предложил создать новую основу для центрального правительства. Это предложение было принято Конвентом, и началась работа по превращению рыхлой конфедерации бывших провинций в единую нацию.