Двойная звезда - Ирина Успенская

который он и попытался гордо преподнести Айлин. От лапы она отказалась, и Пушок уволок ее обратно под кровать.

– Простите, Мод, – пристыженно вздохнула Айлин, опуская руки и усилием воли заставляя себя не двигаться.

И все-таки, что же ей снилось?..

Во дворе загомонили, загудели мужские голоса, среди которых Айлин отчетливо расслышала отцовский:

– Моя любимая супруга Гвенивер! Гвенивер, это мои боевые товарищи! Наш сын Артур и… Гвен! Дорогая, где же Айлин?

Что ответила матушка, Айлин не расслышала, все ее существо затопила горячая волна: отец хочет представить ее своим друзьям, настоящим боевым магам, цвету Красного факультета! Сейчас она как никогда гордилась, что ее искра еще и красная!

Мод воткнула последнюю шпильку, отступила в сторону, присев в реверансе, и Айлин вскочила с табурета. Скорее, скорее вниз, пока отец не рассердился, что ее нет… или пока не уехал на охоту, не попрощавшись с ней!

– Прекрасная прическа, благодарю вас, Мод! – выпалила она, в последний момент вспомнив о том, что настоящая леди никогда не забывает поблагодарить за услугу.

Даже если очень торопится!

Она выбежала во двор как раз когда ворота снова распахнулись, пропуская прекрасно знакомый Айлин экипаж без гербов. Во дворе стало еще теснее и оживленнее: кони друзей отца принялись проявлять явный, хотя и чрезвычайно вежливый интерес к кобылкам тетушки Элоизы. Айлин замерла на месте, не зная, что же делать: подойти к отцу для знакомства с его друзьями – или подбежать к экипажу, чтобы поприветствовать тетушку? Отец решил за нее. Обернувшись на стук ее башмачков, он ласково улыбнулся и протянул руку.

– Доброе утро, милая! Прошу прощения, господа, сейчас я вас представлю, только поприветствуем родственницу.

Чинно, как подобает истинной леди, на которую смотрит добрый десяток лордов, Айлин подошла к родителям и встала рядом с Артуром. Брат покосился на нее настороженно, но ничего не сказал, и Айлин, снова со стыдом вспомнив вчерашнее, этому от души порадовалась.

Кучер тети Элоизы соскочил на землю, распахнул дверцу кареты, и отец, шагнув вперед, помог тетушке выйти из кареты.

– Рад приветствовать в нашем доме, дорогая сестрица! – ласково улыбнулся он. – Надеюсь, вы задержитесь до Солнцестояния?

«Как странно! – подумала Айлин. – Всех сестер матушки отец зовет “миледи”. Кроме тети Элоизы! Тетушку он всегда зовет сестрой… Впрочем, наверное, это неудивительно, ведь тетушка Элоиза такая замечательная!»

– Благодарю, милорд братец, – улыбнулась тетушка в ответ. – Определенно задержусь. Я так давно не видела сестру и племянников! Гвен, дорогая, прекрасно выглядишь.

– И я рада видеть мою дорогую сестру, – мило улыбнулась матушка, но глаза у нее на миг стали колючими.

Айлин поспешно отвела взгляд – наверняка ей просто показалось! Но все-таки лучше посмотреть на что-нибудь другое! Например, как один из бывших сослуживцев отца, невысокий изящный лорд, чем-то похожий на мэтра Бастельеро, только смугловатый и с голубыми, а не синими глазами, уставился на тетушку Элоизу так восхищенно, как… как Саймон – на конфету!

Ну и правильно! Тетушка, может быть, и не самая красивая из сестер матушки, зато самая добрая – это уж точно! И одевается изысканно, по последней фраганской моде, как шепчутся кузины, дочери тети Мэйв. А уж разрумянившаяся от мороза, в синем бархатном плаще, так идущем к ее глазам и золотистым косам, – и вовсе изумительна!

– Позвольте представить, господа, – чуть повысил голос отец, тоже, очевидно, заметив взгляд боевого товарища. – Сестра моей возлюбленной супруги, госпожа Элоиза Арментрот! Но-но, нечего так смотреть, Кастельмаро, моя дорогая сестра замужем, и ее муж – достойный человек, хоть и не вызовет тебя на дуэль! – добавил он, усмехаясь.

– Я сам вызову на дуэль кого угодно за одну улыбку госпожи Элоизы! – воскликнул голубоглазый лорд Кастельмаро так пылко, что Айлин снова вспомнился Саймон и конфеты.

Тетушка иронично улыбнулась, но ничего не сказала, а отец взял Айлин за руку.

– Моя дочь Айлин. Двойная звезда, – добавил он негромко, но так веско, что Айлин почти кожей почувствовала, как взгляды всех собравшихся устремились на нее. – И гордость Красного факультета! Милая, это мои – а в будущем, надеюсь, и твои – братья по Ордену и дару. Лорд Кастельмаро, лорд Брайнон, лорд Дортмундер…

– Очарован, – улыбнулся лорд Дортмундер и протянул Айлин руку совсем как Дарра!

В его лице Айлин померещилось что-то знакомое, она всмотрелась, желая понять, что именно, и почти утихшая головная боль вдруг вспыхнула снова, так сильно, что Айлин едва удержалась от вскрика. А через мгновение кошмар, так долго не вспоминавшийся, вдруг взглянул на нее из серых глаз лорда Дортмундера.

Ледяной ветер, колючий снег в лицо, желтые глаза волков, взлетающий к небу вой.

Боль! Дикая, невыносимая боль!

Кровь, везде кровь: на снегу, на темном шерстяном плаще…

Страшный надрывный крик…

– Айлин! Айлин, милая, очнись!.. – услышала она из дальнего, непредставимого далека и что было сил рванулась на этот тревожный, родной и любимый голос.

Увидела глаза отца – внимательные и обеспокоенные, лица его сослуживцев – смущенные и напряженные, как будто лорды увидели что-то личное и не совсем пристойное, и поняла, наконец, что кричала она сама. Ох, Претемная, какой позор! Страшно и представить, что о ней подумали… но пусть думают что хотят, важно совсем не это!

– Милорд папенька! – выпалила она, цепляясь за рукав отца так, что заболели пальцы. – Не уезжайте! Пожалуйста! Вам нельзя! Нельзя на охоту, пожалуйста, отмените ее! Прошу вас! Или… – внезапная мысль показалась безумной, и матушка, наверное, будет браниться, но пусть, пусть! – Или возьмите меня с собой! Нас, – поспешно поправилась она, бросив взгляд на Артура. – Нас возьмите! Я… Мы умеем ездить верхом и совсем не будем вам в тягость!

– Милая… – произнес отец так растерянно, что Айлин почти поверила, что он прислушается.

И услышала тихие смешки за его спиной. Лицо отца окаменело, но голос остался по-прежнему ласковым:

– Милая, я не могу отменить охоту. Будь умницей и не плачь. Я вернусь через два дня и привезу тебе самую лучшую шкуру. Можешь ее анимировать, пусть у Пушка будет товарищ для игр…

– Папенька! – перебила Айлин вне себя от отчаяния. – Я… прошу вас, я видела сон! С начала вакаций, каждый день, я только не могла вспомнить, но сейчас…

– Айлин, прекрати немедленно, – тихо и холодно велела матушка. – Кажется, вчера ты и так привлекла к себе все возможное внимание, чтобы устраивать представление еще и сегодня?

От незаслуженной обиды у Айлин загорелись щеки. Она ведь вовсе не хотела привлекать ничье внимание, но сон… Отец нахмурился и впервые взглянул на матушку холодно.

– Помолчи, Гвен, – бросил он сухо и снова взглянул на Айлин.