Новые Дебри - Диана Кук

А Новоприбывшим – еще труднее. Им стоило немалых трудов воспринимать Глена как часть Общины. До сих пор он всегда держался на периферии и шел позади всех. Правда, Агнес уделяла ему много времени, приносила еду, промывала раны, которые он зарабатывал, постоянно спотыкаясь и ударяясь обо что-нибудь, и этим давала понять, что он в некотором смысле свой, но Новоприбывшим не верилось, что именно он был первым в этой группе, с него началась Община в штате Дебри, хоть так им и рассказывали. Основателем они по-прежнему считали Карла, и тот не спешил исправить их ошибку. И даже после того, как они узнали всю правду, все равно предпочитали думать, что это был Карл – сильный, решительный, жесткий, когда требовали обстоятельства. Карл им нравился больше. История Карла, рассказанная им самим, звучала лучше.

Но как выяснилось, грандиозные планы руководства у Карла отсутствовали. Никакой повестки дня или путей дальнейшего развития. Он просто хотел быть лидером и чтобы все решалось с его ведома. Однажды достигнув такого положения, он довольствовался тем, что поддерживал установившийся порядок.

Руководство осуществляла Беа. Но не возбуждала деструктивные настроения, а заставляла Общину придерживаться правил гораздо строже, чем когда-либо. «Не будем давать Смотрителям никаких поводов вспоминать о нас, – повторяла она. – Для нас идеальной станет ситуация, когда они вообще забудут, что мы здесь». Каждый пункт Инструкции соблюдался неукоснительно. До выхода к Котловине.

Солнце поднималось по дуге над их склоненными головами. Агнес чувствовала, как ногам становится горячо. Сидя, она вытянула их перед собой. Сделав паузу, она накрыла тканью голову Глена, чтобы ее не напекло солнцем.

Размягчая жилы во рту, Агнес наблюдала, как Джейк сшивает вместе куски оленьей замши. Он делал лоскутное одеяло. Его пальцы белели от напряжения, с которым он протаскивал через замшу костяную иголку с вдетой в нее жилой. Ладони были полностью покрыты мозолями. Когда он прикасался к Агнес, кончики его пальцев казались шероховатыми, как высохшие стручки. Он говорил, что этих прикосновений почти не ощущает. Поэтому иногда проводил по ее коже щекой, кончиком носа, внутренней поверхностью запястья. Тем местом, где еще сохранилась чувствительность. Он стал ее спутником жизни. Так они решили. У них будет семья, они вырастят потомство, а когда оно подрастет настолько, чтобы самому заботиться о себе, отправят его на поиски собственной земли, чтобы изучать ее. И заведут новых детенышей.

– А в каком возрасте, как думаешь? – спросил Джейк.

– Думаю, пожалуй, годам к шести, – ответила Агнес.

Джейк побледнел.

– Что?..

– Ты не согласен? – Она впитывала его молчание, вглядывалась в недоверчивое выражение на его лице. – Думаешь убедить меня подождать до семи или восьми?

– Агнес, это слишком рано.

Теперь недоверчивым стало ее лицо.

– Медведи справляются в два года. Почему же наши дети не смогут?

– Потому что мы не медведи.

– Наши дети будут лучше медведей!

Впрочем, она сомневалась, действительно ли может найтись хоть что-нибудь получше, чем медведи.

– Тебе ведь было лет шесть, когда ты приехала сюда?

– Пять, кажется. Не помню.

– Вот и представь себя в этом возрасте. Хотелось бы тебе остаться совсем одной? Самой добывать еду, защищаться от хищников. Тебе – пяти- или шестилетней? В одиночку?

Когда она только приехала сюда, само собой, в Дебрях от нее не было никакого толку. Но только потому, что раньше она жила в Городе. Знала постели и чистые тарелки. Знала унитазы. Знала про городских хищников, но там они были другими, и опасности другого рода. Ей потребовалось время, чтобы приспособиться и узнать о новом месте. Но ей казалось, что уже к следующей весне у нее развились все способности и навыки, чтобы вести за собой Общину, если бы в то время ей позволили. Уже тогда о выживании в здешних местах она знала почти все то же, что и сейчас. Чего она толком не понимала, так это людей, и в этих вопросах мало что изменилось. А вот выживание – его она понимала. Его она научилась понимать здесь одним из первых. И в самом деле, что тут было еще, кроме него? Охота, обработка добычи, чтение следов, источники воды, примитивная одежда и укрытия, погода, разные дары и угрозы со стороны флоры и фауны. Как выжить в одиночку в грозовую ночь. Как выжить в одиночку, если знаешь, что где-то поблизости затаилась большая кошка. Как выжить в одиночку, когда слышишь шаги и не знаешь, чьи они. Все это трудно в любом возрасте. Но шестилетний ребенок наделен логикой и разумом. Если понадобится, он может своим умом спастись от страха. Если останется один. Мать бросила ее, когда ей было – сколько? Лет десять? Одиннадцать? Двенадцать? Было очень трудно, но не из-за готовности выживать. И если бы ее бросила вся Община, она расстроилась бы, но все равно выжила. И при чем тут возраст?

– Ну, не знаю, – протянула она. Джейк по-прежнему смотрел на нее с сомнением. – А по-твоему, каким должен быть возраст?

– Лет шестнадцать-семнадцать. Или какой считается совершеннолетием.

– Совершеннолетием? А что это?

Джейк раздраженно опустил голову. Агнес почувствовала, как в ней закипает кровь. Ей вовсе не хотелось баловать своих детей. Она не знала, сколько ей сейчас лет. Может, четырнадцать-пятнадцать, а может, пятьдесят девять. Иногда ей казалось, что она старше всех остальных. Она уже давно водила их за собой во время переходов. И прекрасно могла бы выжить без посторонней помощи, спасибо большое. Она смелая. Она ловкая. Наблюдательная. Умеет позаботиться о себе. И о Джейке. И о ребенке. И о тех, кто еще рядом с ней. Пока в ее заботах есть необходимость.

– Давай лучше не будем, – сказал Джейк, видимо, предчувствуя, что Агнес подыскивает доводы.

Она согласилась. «Родительская философия», как называл ее Джейк, была им ни к чему, потому что каждый месяц у Агнес шла кровь.

Близнецы говорили, что ей нужно заняться настоящим сексом, чтобы забеременеть, а то, чем они занимаются, – это никакой не секс. Агнес знала, что этот ненастоящий, но какой настоящий, не представляла. Джейк считал, что они просто слишком молоды. И думал, что переходы слишком тяжело им даются, чтобы прямо сейчас заводить детей. И погода тоже чересчур непредсказуема. Он заранее стыдился, что придется обо всем рассказать Глену. Боялся матери Агнес. Ведь новорожденный – обуза для Общины, разве нет? Так что спешить незачем, постоянно повторял он.

– Но ты ведь хочешь детенышей, да? – допытывалась она.

Джейк закатывал глаза.

– Я называю их детьми, и да, я не прочь иметь нескольких.

– Потому что кажется, будто ты в этом не уверен.

– Нет, уверен.

– Тогда ладно. – Она потянулась к его штанам, но он перехватил ее запястья.

– Прошу тебя, Агнес. Ты слишком агрессивна.

Этим он вечно озадачивал ее, потому что как еще себя вести, она не знала. И пыталась подбираться к его штанам осторожнее, надеясь, что так не встревожит его. Но он все равно уклонялся.