📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыОпыт нелюбви - Анна Берсенева

Опыт нелюбви - Анна Берсенева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Перейти на страницу:

«Это с книжки началось, – по неискоренимой своей привычке все анализировать подумала Кира. – Хорошо, что Тишке не успела ее дать. Знатный бы доклад получился! Про соски, припудренные золотой пудрой для соблазнения мужей и любовников».

Неужели слова, обычные книжные слова привели ее в такое возбуждение? Да, слова всегда имели над нею власть.

Но стоило ей подумать об этом, как весь он встал у нее перед глазами, и слов было не нужно. Федор вызывал в ее душе смятение, а никакие не слова. Скрывать это от себя было бессмысленно и неприлично.

Чего угодно могла Кира ожидать, только не этого. Она знала его столько лет, что для такой полной перемены отношений в их жизнь должно было вмешаться что-то более значительное, чем самые бесстыдные и жаркие слова на свете.

Чтобы успокоиться, она попыталась вспомнить его таким, каким всегда и знала. Ей нужно было какое-нибудь детское воспоминание. Но ничего детского не вспомнилось, а вспомнилась его свадьба.

Гулянка была уже на излете, и «горько» закричали неизвестно в который раз – «на посошок». Но Федор поцеловал Варю точно так же, как и в самом начале свадебного торжества. Кажется, он и не слышал всех этих криков, а вот именно что просто поцеловал свою молодую жену и потом ласково провел ладонью по ее раскрасневшейся щеке, задержал руку у краешка ее губ.

Рука у него была очень красивая, с длинными пальцами, но широкая и тяжелая, и в обрамлении этой тяжести, мужской этой силы особенно заметна была нежность прикосновения.

Все это встало у Киры перед глазами будто нарочно, чтобы ее отрезвить – напомнить, что имеется у него жена, которая вот-вот должна родить. Но вместо отрезвления эта картинка из памяти сыграла совсем другую роль…

Кира даже зажмурилась, так ясно стояла у нее перед глазами его рука со всей ее ласковой силой. Как будто и не было всего остального – молодой жены, поцелуя под крики «горько».

Точно так же лежали его руки сегодня на столе, а когда он взял игольницу и книгу, то Кира подумала, что если бы он сейчас взял не книгу, а ее руку, то она умерла бы от счастья.

О господи! Она зажмурилась, потерла виски. Наваждение какое-то!

Она вышла из кухни, прошла по длинному коридору к Тишкиной комнате. Квартира была такая же большая, как и неуютная. Театр можно разместить в такой квартире, со всеми мастерскими и гримерками, а жить нельзя.

Она думала, что вид спящего ребенка ее успокоит. Это было такое огромное явление в ее жизни, что оно занимало все ее внимание.

Ребенок спал как всегда – разметавшись на кровати, в глубоком покое. Но ее не успокоило и это.

Она была так растеряна, что, возвращаясь обратно в кухню, ударилась лбом об угол стены на повороте и вскрикнула. Одно было достоинство у этих унылых хором: в них можно было хоть в голос орать, не боясь разбудить Тишку.

Орать в голос Кире не хотелось. Она не понимала, чего ей хочется. Она выключила свет и села к кухонному столу, потирая ушибленный лоб.

«Этого не может быть, – сказала она в мыслях, но словами. – Но это есть. Он мне сердце взбудоражил и тело тоже. Почему так произошло? Я не понимаю. Но это не значит, что этого нет. Это есть».

Ее слова были похожи на шаманские заклинания. Непонятно только, чего она хочет достичь с их помощью.

«Надо ему позвонить. Нет. Что я ему скажу? Приходи, Федор Ильич, я думаю только о тебе? Он подумает, я свихнулась».

Но, говоря себе это, она понимала: не подумает он так. Не подумает, потому что и с ним происходит сейчас что-то схожее.

Наверное, он сидит сейчас на лавочке у пруда и думает о ней. Или на постаменте у Крылова сидит – они любили сидеть возле Слона и Моськи, когда их водили гулять на Патриаршие.

С чего Федору Ильичу сидеть там сейчас, в темноте и метели? Но ей казалось, что это так.

Шаги послышались на лестнице. Внутри квартиры ни звука не расслышишь, такие здесь стены, а входная дверь хлипкая, деревянная, вот и вздрагиваешь от каждого шороха, хотя чего вздрагивать? Да она и не вздрагивала раньше.

Кира вышла в прихожую, прислонилась к двери. Шаги замерли по другую ее сторону. Они стояли и слушали молчание друг друга.

«Сердца через дверь бьются», – подумала она.

Странно, что ей приходят в голову такие слова. Но она этому не удивилась.

Кира открыла дверь. Федор стоял на пороге, только шаг сделал в сторону, чтобы дверь могла открыться. Он не удивился тоже. Волнение било его так сильно, что это напоминало не волнение, а лихорадку.

– У тебя окна темные, – сказал он.

Логика этих слов была непонятна. Но Кира не искала в них логики. Она и не поняла даже, что он говорит. Она смотрела ему в лицо, в глаза.

– Ты замерз, – сказала она.

В ее словах логики не было тоже, потому что он не выглядел замерзшим – наоборот, губы у него были сухие, как будто его жар изнутри сжигал. Не как будто, а так и есть. Кира понимала этот жар. Он и ее охватил, как только она увидела Федора на пороге.

– Там какое-то гулянье на Патриарших, – сказал он.

– Я знаю. Фестиваль. Я по дороге видела.

– Кира, я не ожидал, что так будет.

Можно было подумать, что он говорит о фестивале. Но она так не подумала, конечно.

– Я тоже, Федь, – мгновенно пересыхающими губами ответила она. – Что же ты не входишь?

– А можно?

– Да.

Они оба растеряны. И пусть он войдет, они попытаются понять, что с ними происходит.

Но когда Федор вошел, закрыл за собою дверь, ничего они понять не смогли. Кира не смогла, во всяком случае, да и забыла об этом своем намерении. Она вскинула руки и обняла его. Она боялась на него взглянуть или боялась, чтобы он на нее взглянул, поэтому спрятала лицо у него на груди.

А Федору куда было прятаться? Да он и не хотел, наверное. Кира почувствовала, как он целует ее макушку. Ей захотелось, чтобы он поцеловал ее по-настоящему. Она оторвалась от его груди, подняла голову вверх. Он поцеловал колечки у нее на лбу, придержал их губами. Потом коснулся губами ее губ, как-то вопросительно коснулся.

– Ты боишься? – спросила Кира.

– Да.

Голос у него был изумленный.

– Ты никогда ничего не боялся.

– А такого никогда и не было.

– Федь, – жалобно сказала она, – я сама ничего не понимаю. Ты меня даже не спрашивай!

– Не буду.

Он наконец улыбнулся. Стал похож на себя всегдашнего.

Нет, не похож! Не было в нем, всегдашнем, этого порыва, этой страсти и силы, то есть нет, сила была, но не такая, совсем не такая, никогда она не была на Киру направлена, и вот так, безоглядно.

Федор целовал ее, а она судорожно пыталась расстегнуть молнию у него на куртке.

1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?