Анжелика. Война в кружевах - Анн Голон

— Полагаю, нам следует переодеться, — сказала мадам де Шуази. — Скорее всего, король готовит нам какой-то чудесный сюрприз. С тех пор как мы прибыли, здесь творится что-то несусветное, а Его Величество спокойно работает в своем кабинете.

— Праздник должен начаться с наступлением сумерек. Думаю, тогда наше терпение будет вознаграждено.

Король хотел отметить свой военный триумф грандиозным праздником. Блистательная победа, одержанная во Фландрии, и молниеносная зимняя кампания во Франш-Конте принесли свои плоды. Изумленная Европа обратила взгляд к государю, которого дотоле считала молодым королем, преданным своими же подданными. Начались разговоры о блеске и величии его двора. Последовало признание, что король Франции — отважный завоеватель и искусный политик. И теперь Людовик XIV хотел устроить празднества, молва о которых разнеслась бы за границы и стала гонгом, возвещающим о его могуществе и славе.

Монарх поручил герцогу де Креки, первому палатному дворянину, маршалу де Бельфону, первому дворецкому, и Кольберу, занимавшему, помимо прочего, должность суперинтенданта королевских строений, организовать представления, пиры, иллюминации и фейерверки, а также проследить за постройкой новых павильонов. Их бессменные помощники — Мольер, Расин, Вигарани[69], Жиссе[70]и Лево — люди расторопные и исполнительные. Планы были составлены мгновенно и столь же молниеносно претворены в жизнь.

Когда Анжелика в бирюзовом платье, усыпанном алмазами, которые переливались всеми цветами радуги, появилась в нижней галерее, из своих апартаментов вышел король.

Людовик XIV был одет не более пышно, чем обычно, но пребывал в превосходном расположении духа. Все поняли, что пробил час развлечений.

Для простой публики открылись ворота, и народ заполонил дворы, огромные залы и партеры, глядя во все глаза и перебегая с одного места на другое, чтобы лучше разглядеть, как королевский кортеж следует по парку.

Король держал королеву за руку. Полная, но при этом по-детски непосредственная Мария-Терезия отважно несла на узких плечах роскошное платье, обильно расшитое золотом. Оно было тяжелее, чем украшенные драгоценностями одеяния меровингской знати, но королева светилась от радости. Она обожала торжественные выходы, а сегодня король оказал ей честь и предложил руку. Сердце Марии-Терезии, израненное ревностью, получило небольшую передышку: злые придворные языки никак не могли прийти к единому мнению насчет имени новой фаворитки.

Мадемуазель де Лавальер и мадам де Монтеспан шли следом, одна — вконец подавленная, другая, как обычно, жизнерадостная. Были здесь и маркиза дю Плесси-Бельер, еще более ослепительная и необыкновенная, чем всегда, и мадам дю Людр, и мадам де Рур, но эти дамы не выделялись из толпы придворных, и ни одной из них не было оказано особенных знаков внимания.

Король и королева, за которыми на некотором расстоянии следовала многочисленная свита, спустились мимо газонов и повернули направо, к недавно построенному фонтану Дракона. Людовик хотел полюбоваться его изысканной красотой и хитроумным устройством.

В середине большого бассейна располагалась скульптура дракона, пронзенного стрелой, а из раны, как кровь из тела, хлестали струи воды. Вокруг были установлены скульптуры резвящихся дельфинов, из открытых пастей которых тоже извергались водяные потоки. Верхом на лебедях, из чьих клювов выливались тонкие прохладные струйки, сидели два амура, стремившиеся убежать от страшного монстра, а два других амура атаковали дракона сзади. Все статуи были покрыты позолотой, кроме лебедей, сиявших серебром. Окутанная водяными брызгами, эта сцена словно переносила изумленных зрителей в нереальные сверкающие глубины морей.

Когда все налюбовались удивительным зрелищем, король возобновил прогулку и медленно двинулся по аллее, огибающей фонтан Латоны и ведущей к Большому партеру, а далее к тенистым тропам Лабиринта. Когда процессия оказалась у Лабиринта, небо уже окрасилось последними закатными лучами. Листва приобрела прохладный голубой оттенок, но было еще достаточно светло, чтобы рассмотреть разноцветные статуи, образующие затейливые скульптурные группы. В те времена весь Версальский парк радовал глаз яркими пятнами, потому что статуи, не покрытые золотом, раскрашивались в «натуральные» цвета.

У входа в Лабиринт королевскую процессию встречал фригиец Эзоп в красном колпаке и голубом плаще, укрывавшем его уродливую фигуру. В его глазах светилась ирония, рот кривился хитрой усмешкой. Рядом с баснописцем притаился Амур, и вся скульптурная композиция давала понять, что если маленький бог любви заведет вас в лабиринт неприятностей, то хитрость и здравый смысл помогут вам из него выбраться.

Король любезно объяснил аллегорию королеве, которая сочла ее верной, а саму группу — весьма живописной.

В те времена Лабиринт считался неотъемлемой частью декора богатых садов, но в Версале он был особенно роскошен. Парковый элемент, имевший форму квадрата, состоял из очень густого высокого молодого кустарника, образующего бесчисленное множество запутанных пересекающихся аллей, где гуляющий мог легко заблудиться.

Каждый раз, завернув за угол, придворные восхищенно вскрикивали, обнаружив одну из тридцати девяти раскрашенных свинцовых скульптурных групп, расположенных в центре небольших водоемов, декорированных ракушками и дробленым камнем. Каждая статуя должна была развлечь посетителей и представляла какого-то животного из басни Эзопа. Были среди них и птицы в ярком оперении, скопированные с живых образцов, проживавших в Зверинце. Тридцать семь четверостиший Бенсерада[71], выгравированные золотом на бронзовых картушах, развлекали публику забавными историями.

Пока это была лишь прогулка, какие двор предпринимал почти каждый день, неотступно следуя за радушным хозяином и безустанно восхищаясь красотами парка и новыми постройками. Внезапно на пересечении пяти аллей все оказались в чудесном садовом кабинете, спроектированном в форме пятиугольника. Каждая сторона пятиугольника заканчивалась беседкой из листвы, увитой гирляндами, а на центральном цоколе возвышались три мраморные вазы, украшенные красными, розовыми, голубыми и белыми цветами. В самом центре кабинета высокая водная струя превращалась в пенную колонну, а вокруг фонтана стояло пять мраморных столов, служивших своеобразным продолжением пяти аллеям. Друг от друга эти столы были отделены фаянсовыми вазами с апельсиновыми деревьями, на ветвях которых красовались засахаренные фрукты. На каждом столе придворных ожидал какой-то «аппетитный сюрприз». На одном возвышалась огромная гора, в пещерах которой были скрыты разнообразные холодные мясные закуски. На другом столе красовался миниатюрный дворец из марципана и печенья. На третьем к небу устремлялась пирамида из мармелада. На четвертом искрились хрустальные и серебряные чаши, заполненные ликерами. Последний стол изобиловал коричневой, кремовой или рыжеватой карамелью, благоухавшей шоколадом, медом или корицей.