Обольщение в красном - Мэдлин Хантер

Себастьян взял Одрианну под руку, чтобы можно было рядом пройтись по дорожке. Ночь была сырая, и воздух между ними наполнился тяжелыми весенними ароматами.

— Порох изготавливали на фабрике, которой владели Кеннингтон и Саймс-Уилверт — двое друзей, которые навещают Моргана каждую неделю, — проговорил Себастьян. — Морган знает их с детства. Прости, Господи, я уже начинаю сомневаться в их преданности брату.

— Но он мог даже не знать, что делают его друзья.

— Нет, думаю, ему все известно. Теперь я многое вижу иными глазами. Его вопросы, даже его забота о тебе… Думаю, он все знает, и это не дает ему покоя.

— Ты считаешь, что он вкладывал в это средства? То есть давал им денег? Наверняка это не он спланировал контрабанду и все остальное. Не могу поверить в то, что он мог это сделать.

— Думаю, он использовал свое влияние, чтобы убедиться в том, что порох действительно попадал на войну. Остальным, полагаю, он не занимался. — Они медленно шли вперед. — Но я думаю, что он все знает, причем давно.

Одрианна поняла, в каком смятении был Себастьян, потому что его настроение передалось и ей. Возможно, она даже понимала настроение маркиза и причину того, что его охватила меланхолия.

— Что ты собираешься предпринять? — спросила она.

— Не знаю… Возможно, ничего. Хотя, может быть, я попытаюсь выяснить все до конца, чтобы обрести уверенность. Сказать обо всем Моргану я не могу до тех пор, пока не узнаю правду. Ужасно хочется все это забыть. Соблазн большой, но…

Одрианна молчала. Она не собиралась подталкивать его к какому-то решению.

— Но это будет неправильно и несправедливо, — продолжил Себастьян, однако в его голосе не было уверенности. — Несправедливо по отношению к тем солдатам, к тому искалеченному канониру, который дал мне ключ к разгадке. И к тебе.

Как сильно эта жажда справедливости давит на него? До сих пор вся тяжесть этого чудовищного скандала была взвалена на ее отца, и если в него были вовлечены и другие, несправедливо будет молчать.

Однако Одрианне не хотелось и представлять, как ее муж вступает в конфронтацию с собственным братом. Это уничтожит связь между братьями, восстановить которую уже не удастся. Одрианна опасалась, что это каким-то образом повлияет и на каждого из них.

— Скорее всего он просто хотел помочь друзьям, — проговорила она. — И это не преступление.

— Верно, в этом нет преступления, если его роль заключалась только в этом, — сказал Себастьян. — Однако если я выведу это дело на чистую воду, Моргану придется несладко независимо от того, в чем состояла его роль. Думаю, он это понимает. И боится этого, — добавил он.

Дьявольские муки все еще терзали его, однако, похоже, он больше не путался в них.

Остановившись, Одрианна обняла мужа.

— Ну вот, теперь ты больше похож на самого себя, — промолвила она. — Ты все еще недоволен, но уже не так мрачен. Кажется, свежий воздух благотворно воздействовал на тебя.

— Это не свежий воздух, а твое доброе сердце и сочувствие, — заметил Себастьян. Он огляделся по сторонам. — А ты поняла, где мы?

Одрианна посмотрела через плечо. Похоже, они находились в том самом уединенном уголке сада, куда он отвел ее в тот день, когда она впервые пришла в этот дом.

— Мне кажется, я не завершил тут с тобой одно дельце, — улыбнулся Себастьян. — И думаю, мне следует сделать это, чтобы хоть на время выскочить из ада.

— А ты уверен, что сможешь забыть о нем?

— На сей раз мое внимание будет полностью поглощено тобой, — сказал Себастьян, увлекая жену к скамейке.

— Тогда я тоже постараюсь, — улыбнулась Одрианна. — Что нужно для того, чтобы ты полностью отвлекся? Что я могу сделать для того, чтобы превратить ад в рай, как это сделал для меня ты, когда мне было очень плохо?

— Если ты сядешь на эту скамью и поднимешь вверх подол ночной рубашки, я очень быстро сделаю так, что мы с тобой оба окажемся на небесах, — пообещал Себастьян.

— Это может и подождать. Видишь ли, я с удовольствием возьму на себя роль ведущего, потому что мне не хочется просто следовать за тобой. Можно ведь и мне временами заботиться о тебе, разве не так? Например, когда ты опечален чем-то или ломаешь голову над решением сложной задачи.

Одрианна села на скамейку так, чтобы можно было расстегнуть пуговицы на его брюках. Сделав это, она взяла в руки его восставшую плоть и принялась ласкать ее. Она не спешила, потому что хотела, чтобы Себастьян сполна получил удовольствие и забыл о суровой реальности.

Он позволил жене ласкать его. Не пытался остановить ее и не стал сам отвечать на ее ласки. Замерев над ней, он наблюдал за тем, как ее пальцы поглаживают его естество.

Одрианна тоже возбудилась, хотя в эти мгновения она только отдавала, а сама не получала ласки. Чтобы показать ему это, она запечатлела поцелуй на его жезле. Судя по тому, как напряглось его тело, Себастьян испытывал наслаждение. Потом она игриво дотронулась языком до кончика его плоти, и из груди Себастьяна вырвался низкий стон.

Одрианна поняла, чего он хочет. Сначала она лизала его естество, а затем смело обхватила губами.

Себастьян качнулся, остатки недавних переживаний оставляли его. Откинув голову назад, он позволил Одрианне довести его до экстаза.

Неразбериха выплеснулась на лестницу. Стоял невообразимый шум, но громче всего звучал голос леди Уиттонбери. Потом раздался еще более громкий голос, принадлежащий Себастьяну: муж приказывал маркизе замолчать.

Одрианна спустилась вниз, чтобы выяснить, что стало причиной переполоха, и тут же натолкнулась на Себастьяна, прибегшего к тактике, которая смутила бы и фельдмаршала. Уиттонбери сидел на укрепленном деревянном стуле, стоявшем наверху лестницы. Его окружало четверо лакеев. Еще двое стояли на ступенях чуть пониже, лицом к маркизу.

Леди Уиттонбери бросилась к Одрианне:

— Он попросил отнести его в сад. Я уж не знаю, что и делать: то ли плясать от радости, то ли переживать из-за того, что он может заболеть.

— Не думаю, что свежий воздух ему повредит, — сказала Одрианна. — Так что думаю, вам стоит радоваться.

— Да, конечно… И все же… — Маркиза стала с тревогой наблюдать за приготовлениями.

Четверо лакеев действовали слаженно. Взявшись одновременно за разные места стула, на которые указал им Себастьян, они по его же сигналу подняли его и стали спускать вниз.

— Ты уверен, что все служанки ушли? — спросил Уиттонбери. — Не хочу выглядеть дураком и позволить этим девчонкам сплетничать обо мне с прислугой из других домов.

— Не беспокойся об этом, — кивнул Себастьян. — Мы в два счета вынесем тебя из дома и принесем назад, как только ты захочешь вернуться.

Одрианна восхитилась тем, с какой заботой муж все подготовил. Он, как обычно, очень серьезно относился к здоровью и гордости брата.