Восставший - Константин Андреевич Подборнов

были раскиданы вещи со стола, но на самом столе подозрительно стояла одна единственная шахматная доска с двумя фигурами на ней — черный король на H8 и белая пешка на G7.

Подойдя к привлекшей его внимание доске, чтобы получше рассмотреть положение фигур, он случайно заметил, как из-за кресла показывается чья-то рука. Обойдя его, он увидел лежащего на земле Станислава.

Тоска по ушедшему другу сбила Миколаша с ног. Он склонился над телом Станислава и поцеловал его в израненный дробью лоб.

— Прости меня, мой друг. — шептал он — Прости мне то, что я подлец. Будь я здесь, смотря я тебе в глаза, я бы не смог. Но я выбрал то, что выбрал.

— Мыкола посмотрел на кучу пепла рядом со Станиславом и узнал в ней Бальдра — А ты, Бальдр, заслужил свой долгожданный отдых. Мир праху твоему.

Обняв тело Станислава, Мыкола покачивался из стороны в сторону, в полной мере наконец осознавая содеянное им.

— Прости. Прости. Я бы хотел сделать по-другому. Я бы мог убедить тебя, я знаю, но я не знаю, сколько нам оставалось.

Внезапно Мыкола услышал стук чего-то тяжелого внутри шкафа. Вскочив с пола, он долго вслушивался в окружающие звуки и среди них он разобрал шуршание ткани и тот звук, который издает металлическая труба, когда по ней проводят рукой. Теперь ему стало совершенно ясно — в шкафу кто-то прячется, и он даже знал кто.

— Можешь не прятаться. Я знаю, что ты там. Я слышу, как ты шевелишься. — сказал он Антону

Миколаш распахнул двери шкафа и в ту же секунду по нему прошлась адская боль. Затем послышался хлопок. Ноги его подкосились. И он свалился в стоящее прямо за ним кресло.

Придя в себя через пару секунд, он увидел Антона с ружьем в руках. Из него шел дым. Миколаш попытался встать, но тело его не слушалось.

— Так вот зачем нужно было кресло. Обычно приглашение к беседе выглядит несколько по-другому. Это ведь было оно, я прав? Иначе я был бы уже мертв. — оглянувшись он увидел шахматную доску на столе, по правую сторону от себя — Это какой-то урок жизни? Почему я не могу встать?

— Потому что вместо дроби я зарядил в патрон обломки кольца Бальдра. Похоже они вошли в твой позвоночник. — спокойно ответил Антон

— Я хотел бы сказать, что это иронично, и вправду, что-то есть в этом от иронии, но под определение все же не подходит… И я теперь ничего не чувствую ниже этого места. Значит и никогда уже не встану. Надо было предусмотреть подобный сценарий… Эта доска… ты хочешь, чтобы я сделал ход, не так ли?

— Да. За этим она здесь стоит.

— Но здесь не хватает белого короля. Но, похоже, что правила не совсем классические и король может слететь с доски, как и любая другая фигура. Хорошо, я принимаю правила. Кто ходит?

— В этом нет особой разницы. Пешка, оставшаяся без короля, угрожает королю, оставшемуся без пешек, или наоборот. Как ни посмотри комично и бессмысленно.

— Да, ты прав. Тогда я пока воздержусь делать ход… Не тяни. У тебя есть вопросы. Я зря что ли навеки прикован к этому креслу? Задавай их.

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем все это?

— Ты имеешь ввиду, ради чего я затеял убийство Стаса? Ресурсы. Все просто.

— На что тебе эти ресурсы? Ради чего ты сломал жизни стольким людям?

— Чтобы ответить на этот вопрос, и не оставить у тебя новых вопросов, нужно начать издалека. Скажи, что тебе известно о природе людей? Как бы ты их охарактеризовал?

— Они хрупкие и слабые.

— Вот именно. И только став Альг'гаил ты в полной мере это осознал. — Мыкола расстегнул свой костюм, под которым виднелись обширные повреждения тканей — И все же несмотря на всю хрупкость своего тела и разума, человек является высшим хищником. Так?

— Предположим, что да.

— Но как получился высший хищник? В процессе эволюции организмы усложнялись и приспосабливались до тех пор, пока из множества комбинаций генов в рамках какого-то одного избранного вида не закреплялась наиболее удачная. И ты думаешь, как животные, если бы они могли мыслить, воспринимали это существо? Он был стал монстром, вселяющим в них ночные кошмары. Самое совершенное существо показалось бы уродливым чудовищем. Таковым был и человек для всех живущих на земле существ с его несопоставимо мощным разумом, но совершенно хрупким телом. Его выживание в видовой борьбе и возвышение над всеми едва ли нечто большее, чем случайность. И в этой случайности как раз и кроется божественный замысел.

— Я не совсем понимаю.

— Помнишь те узоры в камне, похожие на людей и животных?

— Да, но какое отношение…?

— Помнишь, как черного цвета хищник поглощает белого? Как менее приспособленное и совершенное существо становиться пищей для других? Человек был изображен выше всех. Настолько он был совершенен, что ни белые существа, ни другие хищники, не смели даже смотреть в сторону человека. Человек становится любим Альгхамом — отцом тьмы и хранителем могущества. Под его покровительством растут города и расцветают империи, кровь проливается рекой во имя его, и каждый лик Альгхама равно темнейший в сравнении с тысячей других славится по всему земному шару. Рассвет людей длится ровно до того момента, пока не рождаемся мы — Альг'гаил — новая игрушка Альгхама. В тот момент человек сбросил черную мантию и из высшего хищника, превратился в добычу для нового совершенства.

— Ты считаешь Альг'гаил совершенством?

— Да, я считаю. Лишенные нужды во сне, питье и отдыхе, мы, к тому же, обладаем бесконечным потенциалом к совершенствованию разума. Мы можем поглощать чужой опыт и чужую память. И это не проклятие, это дар от Альгхама. Просто наша человеческая часть сопротивляется. Она получила освобождение от своих оков человечности, но уже не способна этого осознать в силу привычки, и поэтому умирает. Мы так держимся за свое человеческое прошлое, что не видим новые горизонты познания, открывающиеся нам.

— Ты называешь совершенными существами тех упырей из канализации?

— Как и все разумное, они должны пройти