Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин

голоса.) Катрин нестерпимо хотелось все же принять стакан и прилечь. Ночь выдалась нервной даже выше всяких предчувствий-ожиданий, спина вновь разболелась. Анис помалкивала как навек онемевшая, разбираться с танцами, налетами и предательствами сейчас было сложно, хотя и оставлять без внимания нельзя. Катрин поманила девчонку.

Вышли на верхнюю палубу. Тревога уже улеглась, только усиленные караулы торчали на пристани.

— Я сейчас на «Неаполь», надеюсь без вас передохнуть, — уведомила Катрин. — Если тебе вздумается танцевать — вообще ли без музыки, под чечетку, или еще как — помни, я категорически против. Цепи и колодки не одобряю, но ноги запросто переломаю, только дай повод.

— Я понимать. Не знать, почему я там… — пролепетала Анис.

— Мы девушки одинокие, нам надлежит быть скромнее, сдержаннее, — напомнила архе-зэка, многозначительно надавливая прикладом на ступню подопечной.

Анис зашипела, но убрать ногу не пыталась.

— Отдыхай. Спокойно отдыхай, — посоветовала Катрин и пошла к сходням.

От мачты смотрел затаившийся в тени свидетель. Ага, опять знакомая рожа.

— Имя? — начальственно поинтересовалась шпионка.

Подлеченный гренадер-вольтижер[4] явно хотел нахамить, но сержантский тон сработал, продавил служивое подсознание.

— Жосслен Бомон, капрал 21-й полубригады.

— Помню что 21-й, как же. Проводи-ка меня, гражданин Бомон, до «Неаполя», а то у дамы ружье тяжелое…

Прошли мимо часового. Шагая по настилу пристани Катрин поинтересовалась:

— Как здоровье, Бомон?

— В выздоравливающей команде, скоро в роту, — недружелюбно ответил несший свои мушкет и трофейное оружие воин.

— Чудно, сквозная дырка, а зажило как на собаке. Просто счастье. Значит, в роту, к боевым товарищам, к славным подвигам. А ты вокруг переводчиц круги нарезаешь.

— Вам какое дело, Мадам-с-Гор? Вы и сами…

— Не дерзи, а то по зубам выпишу. «Я сама», да и ты, вижу, норовишь «сам по себе». А тут армия, индивидуализм не приветствуется. Желательно урегулировать ситуацию. Могу просить командование прикомандировать тебя к нашей экспедиции. Для охраны. А то на нас, ученых, что-то часто приноровились нападать, а у нас ценные научные сотрудники и уникальное оборудование.

— И сколько это мне будет стоить? — помолчав, уточнил Бомон. — У меня только три золотых динара, при Пирамидах взял.

— Проглоти свои глупости. Тебя не к прекрасному телу Анис собираются брать, а на отдельную непростую службу. На ваши «амуры» мне глубоко наплевать, просто вижу, что человек относительно толковый, уже «в теме», всех знаешь. Кстати, про случившееся у кофейни тоже знаешь?

— Да.

Краткость ответа произвела на Катрин благоприятное впечатление. Малоразговорчив, не робкого десятка, прост душой и мордой. На физиономии так и написано, что страшно огорчен, что не был у кофейни и не прекратил безобразие. Хрен бы это удалось, но порыв благой. Может и сгодится для дела этот Жосслен Бомон.

— Ладно, давай мое ружье.

— Это штуцер.

— Пущай штуцер, все равно давай. Завтра к командованию пойду с нижайшим прошением о твоем откомандировании. Ступай пока.

Кивнул, пошел обратно. Движется еще с трудом — рана беспокоит. Но виду вольтижер не подает. Суров. Хорошо это или плохо?

— Эй! — сказала Катрин солдатской спине. — Лучше сразу предупрежу: с Анис у тебя вряд ли что выйдет. По независящим от нас всех обстоятельствам.

— Это понятно. Я не так туп, как кажусь, — повернувшись всем корпусом, буркнул стрелок.

Катрин кивнула. Пока пойдет на испытательный срок этот Жосслен, а дальше посмотрим.

На «Неаполе» оказалось шумно — там продолжались арьергардные бои. Катрин несколько удивилась: такой прыти от Дикси ожидать было трудно. Визг, рычание, подбадривающие возгласы хохочущих матросов… Бесстрашная эксклюзивная псина сцепилась с крысой (явным мамлюкским агентом). Грызун выглядел вполне убедительно — учитывая хвост, едва ли короче доблестной собаки. Катались по палубе, бешено суча уродливыми лапами. Дикси посчастливилось вцепиться в шею рыжевато-серой твари, но задушить не хватало силенок. От непомерной натуги собачьи розовые глаза, казалось, выскочат из орбит.

— Совсем мы одичали, — пробормотала Катрин, сапогом придавила к палубе сцепившийся комок и прекратила беспримерное противостояние точным ударом приклада, расплющившего крысиную башку.

Зрители отреагировали разочарованными криками протеста.

— Собачке опыт нужен, следующий раз она и сама управится, — заверила Катрин. — А нынче нам иных развлечений хватало.

С мостика поддержали эту здравую мысль, матросы начали расходиться, Дикси воодушевленно трепала поверженного врага, норовила волочить добычу к каюте. Катрин отобрала хвостатый труп, выкинула за борт.

— Имело смысл замерить и описать тушку, возможно, это редкий береговой вид, — прокомментировал появившийся на палубе Денон.

— Безголовый трофей ценности для науки не представляет, — вздохнула Катрин.

— Говорят, вы опять оказались в центре событий? Я не тот странный случай у кофейни подразумеваю, — пояснил художник.

— Видели?

— Да, и мне стыдно. Я пытался помочь, но…

— Верно, имелось сплошное большое «но». Давайте не будем об этом, — попросила Катрин.

— Вы великодушны. Я хотел просить о том же. Но у вас появился отличный штуцер!

— Мне уже говорили. Слушайте, Доменик, мне бы сейчас…

Гражданин барон молча и галантно подхватил под локоть, увлек к борту. Из кармана камзола художника появилась фляга.

— Осторожно, коньяк.

— Прекрасно! Хотя мне сейчас без разницы.

Катрин приложилась…, и еще разок…

— И все же как великолепна эта река! — молвил Денон, глядя на речной, играющий лунными бликами, простор. — Здесь бы путешествовать позже, без войны, не торопясь.

Вот это было верно. Но еще лучше посетить иные места, ничем не отягощенные.

[1]Опера Гарнье (он же Гранд-Опера) — современное название парижского театра оперы и балета, находящегося во дворце Гарнье. В описываемые революционные годы последовательно назывался: «Театр Искусств», «Театр республики и Искусств», «Театр Оперы»; после коронования Бонапарта театр был назван «Императорской академией музыки», позже возвращено прежнее название — «Королевская академия музыки и танца».

[2]Форма современного искусства, представляющая собой действия, события или ситуации, происходящие при участии художника, но им не контролируемые.

[3]Пчак (или пичак) — национальный нож среднеазиатских народов. Обычно имеет прямой широкий клинок с односторонней заточкой, иногда с узким долом вдоль обуха.

[4]Строго говоря, Катрин неверно квалифицирует принадлежность к роду войск вышеозначенного капрала Бомона. Официально вольтижерские роты в легкой пехоте появились