Принцесса и медведь - Марья Зеленая

— истинная воительница, — с одобрением сообщила она. — Так лихо прирезала того ушлепка!

— Да брось, — засмущалась Виола. — Это ты зарубила его топором, а мой кинжал был ему все равно, что комариный укус.

— Ну уж нет, не прибедняйся! Ты спасла мне жизнь.

— Бьорн — вот кто спас нас всех! — Рагнар хлопнул друга по плечу. — Не подними он тревогу, эти псы застали бы нас врасплох, и тогда неизвестно, чем бы все обернулось.

— Если бы одной принцессе не приспичило полюбоваться на звезды, — Бьорн шутливо шлепнул Виолу по заднице, — я бы не полез на крышу, и не заметил бы вовремя этих дуболомов.

Виола смущенно хихикнула и обняла его за талию.

— В вашей Ангалонии и звезд-то поди не видно, — ухмыльнулся Рагнар. — Это у нас в горах до них рукой подать.

— Хватит людям зубы заговаривать, — вмешалась Матильда. — Вы уже решили, где будете ночевать?

Виола переглянулась с Бьорном.

— Э-э, — замялся он, — у меня еще остался тот дом… где я раньше жил…

«…с Альвейг», — мысленно закончила Виола.

— Да ну, — махнула рукой Матильда, — там уже, небось, все паутиной заросло. Идемте к нам! Свободная койка у нас найдется.

— Хорошо. — Бьорн повернулся к Виоле. — Тогда ты иди с Матильдой, а мне нужно еще кое-чем заняться.

— Чем это? — прищурилась Матильда. — Да ты едва на ногах стоишь. Неужели до завтра не подождет?

— Нет, — отрезал Бьорн. — Надо распорядиться насчет обороны, проверить ворота, выставить дозорных.

— Думаешь, на нас опять нападут? — Виола встревоженно взглянула в его глаза — усталые и воспаленные.

— Вряд ли, но ничего нельзя пускать на самотек.

Рагнар шутливо ткнул его кулаком в грудь.

— Новый ярл сразу взялся за дело. Уважаю.

— Да какой ярл, — отмахнулся Бьорн. — Вот пройдут выборы, тогда и поглядим.

— Ладно. — Матильда обняла Виолу за плечи. — Тогда мы пойдем. Да и вы не задерживайтесь. Ярлам тоже надо иногда отдыхать.

Глава 35

Ночью сквозь сон Виола ощутила, как Бьорн забрался к ней под одеяло, принося уличную свежесть в ее нагретую постель.

— М-м-м, какая ты теплая, — промурлыкал он, сжимая Виолу в объятиях.

— А ты холодный как сугроб, — проворчала она и обхватила его покрепче, растирая ладонями, чтобы согреть. — Ну что, всех заставил плясать под свою дудку?

— Тут бы с одной дерзкой принцессой управиться. — Его рука нырнула ей под рубаху. — Куда уж мне до всех?

Прохладные пальцы коснулись промежности. О-о-о, как приятно! Виола с блаженным вздохом закрыла глаза.

— Детей разбудим, — прошептала она, чуть раздвигая бедра.

— А мы потихоньку.

Легко сказать! Когда подушечка пальца так нежно ласкает самое сладкое местечко, сдерживать стоны становится непосильной задачей. Хорошо еще, хоть занавеска закрывает кровать от любопытных глаз. Вот рубахи летят в сторону, и обнаженные тела сплетаются на постели, обжигая друг друга жаром пылающей страсти.

Чувственные пьянящие губы сводят Виолу с ума. Ее рука скользит по телу возлюбленного. Виола хочет его изучить. Она хочет постепенно открывать для себя этого мужчину, ведь теперь она знает, что он предназначен ей самой судьбой.

Шероховатые бинты, литые мускулы, покрытые жесткими волосами — ладонь неспешно блуждает по его груди. Под пальцами то и дело попадаются грубые шрамы. Их так много, и за каждым скрывается какая-то история. Бьорн обязательно расскажет ей все эти истории. Но не сейчас. Сейчас Виола хочет любви.

Они продолжают целоваться, лежа лицом к лицу, и Виола чувствует, как ей в живот упирается до предела возбужденный член. Она опускает руку и

сжимает твердый упругий ствол. Бьорн судорожно вздыхает, и ей вдруг хочется сделать то, в чем она отказала ярлу. Хочется порадовать любимого изощренными ласками. Ощутить безраздельную власть над сильным мужским телом.

Она опускается ниже.

— Боги! Что ты делаешь? — сдавлено стонет Бьорн, когда она касается члена языком.

Виола не отвечает. Она лижет гладкую головку, пробует ее на вкус. Сперва нерешительно, примеряясь. Бьорн не мешает ей, давая время к нему привыкнуть. Он зарывается пальцами в ее волосы и ласково перебирает спутанные пряди.

Виола проходится по всей длине, кончиком языка исследуя изгибы набухших вен. Ее ладонь нежно сжимает яички, плотные и бархатистые, как недозрелый персик. Дыхание Бьорна тяжелеет, и это придает ей решительности.

Она округляет губы, втягивает член в рот и медленно скользит по стволу до тех пор, пока головка не упирается в горло. Бьорн урчит от удовольствия, а Виола плавно подается назад. Возлюбленный тихо постанывает, а значит, она все делает правильно.

Вперед. Назад. Вперед. Назад. Бьорн слегка подмахивает бедрами. Виола ускоряет темп. Член слишком большой, он не влезает в рот даже наполовину. Виола пытается расслабиться и взять поглубже. Она готова потерпеть, чтобы ему было хорошо, но Бьорн щадит ее, сдерживая свои движения. Его мышцы напряжены. Он глухо стонет, и Виола ощущает, как член содрогается у нее во рту.

Краткий миг, когда еще можно отстраниться… Но она этого не делает, ей хочется испить его без остатка. И он изливается густой, обильной спермой, пряной и солоноватой на вкус. Виола покорно принимает ее всю до последней капли. Говорят, такое делают только шлюхи, но Виола не чувствует себя шлюхой. Что дурного в том, чтобы доставить удовольствие любимому человеку?

Его пальцы ласково гладят ее лицо, они заметно дрожат.

— Иди сюда!

Он поднимает ее к себе и целует в губы. Во рту еще чувствуется его терпкий вкус, а значит, Бьорн его тоже ощущает. Почему-то эта мысль заводит ее еще сильней.

Его рука снова у нее между ног, и Виола ненасытно трется об его пальцы.

— Моя малышка, какая же ты мокрая! Обожаю тебя!

Он опрокидывает ее на спину и целует шею, грудь, живот. Его губы дразнят и обжигают, заставляя Виолу выгибаться, жадно подставляясь под его ласки. Бьорн широко разводит ее бедра, опускается ниже и медленно… томительно медленно проводит языком по истосковавшейся возбужденной плоти.

По телу тут же разливается искрящееся тепло. Виола прикусывает ладонь, чтобы не застонать. Его палец неспешно входит внутрь. Следом — второй. Бьорн плавно двигает ими туда-сюда, пока его язык невесомо и сладко порхает по самым чувствительным местам.

Виола безраздельно отдается своим ощущениям. Она извивается, тяжело дыша, и еще сильнее раздвигает ноги, полностью раскрываясь перед любимым. Его рука скользит вверх по ее животу, дотягивается до груди. Пальцы сдавливают набухший сосок — и тут Виолу накрывает штормом. Наслаждение — мощное и сокрушительное — сотрясает ее тело с головы до ног. С губ слетает протяжный вздох, и она зажимает себе рот ладонью, чтобы не закричать.

Через несколько восхитительных