Консолидация - Джефф Вандермеер

— Да, — признался он. — Это очень, очень смешно.

Он уже хохотал так, что пришлось опуститься на колени и опереться руками о камни. В нем всколыхнулась неистовая радость или истерия, и он праздно, отстраненно задумался, не стоило ли добиваться этого чувства почаще. Ее вид на фоне вздымающегося и опадающего моря оказался почти свыше его сил. Но зато он впервые понял, что, явившись сюда, поступил правильно.

— Это смешно, потому что было столько других случаев… столько других случаев, когда я понял бы, почему кто-то хочет пристрелить меня. — Это лишь часть истины, другая же заключалась в том, что ему почти казалось, что Зона Икс собирается пристрелить его, и притом уже очень давно.

— Ты преследовал меня, — сказала она, — хотя я откровенно не желаю, чтобы меня преследовали. Ты явился в такое место, которое большинство людей сочли бы краем света, и загнал меня здесь в угол. Наверное, хочешь задать мне новые вопросы, хотя должно быть яснее ясного, что с вопросами я покончила. И что же, по-твоему, должно было произойти?

Правда в том, что он и сам не знал, чего ожидал, вероятно, бессознательно уцепившись за идею, что в Южном пределе между ними наладилась связь. Но это был не тот случай. Он протрезвел и высоко поднял руки, словно сдаваясь.

— А что, если бы я сказал, что ответы есть у меня, — проговорил он. Хотя предъявить ей ничего вещественного, кроме манускрипта Уитби, и не мог.

— Я бы сказала, что ты лжешь, и была бы права.

— Что, если бы я сказал, что какие-то ответы есть и у тебя. — Сейчас он был так же серьезен, как был беспечен считаные секунды назад. Пытался посмотреть ей в глаза даже сквозь мрак, но не сумел. Боже, как же мучительно прекрасен этот берег, пышная темная зелень елей пронзала ему мозг, сдержанная ярость неба и моря, соленый прибой, налетающий на скалы, как неистовое струение крови в его артериях, пока он ждал, чтобы она убила его или выслушала. Мятежная мысль: не так уж и ужасно умереть здесь, стать частью всего этого.

— Я не биолог, — сказала она. — Мне нет дела до моего прошлого в качестве биолога, если ты это имеешь в виду.

— Я знаю, — отозвался он. Он догадался об этом еще на лодке, хотя внятно сформулировал это только теперь. — Я знаю, что нет. Однако ты одна из версий. Ты наделена ее воспоминаниями до некоторой степени, и где-то там, в Зоне Икс, биолог может быть до сих пор жива. Ты копия, но ты личность сама по себе.

Не тот ответ, которого она ожидала. Опустила пистолет. Чуть-чуть.

— Ты мне веришь.

— Да. — Все было на виду. Прямо перед ним, в видео, в самой мимикрии клеток, в разнице личности. Однако она сломала шаблон. Что-то в ее создании пошло иначе.

— Я пыталась вспомнить это место, — проговорила она почти жалобно. — Мне тут нравится, но все время у меня ощущение, словно это меня вспоминают.

Потом молчание, нарушать которое Джону не хотелось, так что он просто стоял.

— Ты пришел, чтобы забрать меня обратно? — спросила она. — Потому что обратно я не пойду.

— Нет, вовсе нет, — ответил он и понял, что это правда. Если какие-то интенции в этом отношении и таились где-то в глубине, теперь их как ветром сдуло. — Южный предел больше не существует, — признался он. — Очень скоро там все может измениться до неузнаваемости.

Сумерки сгустились, птицы покинули небосвод, дым поглотила мгла, и бурный прибой казался единственным живым существом, кроме них двоих.

— Откуда ты знал, что я буду здесь? — спросила она в глубокой задумчивости. — Я ведь была так осторожна.

— Я и не знал. Предположил. — Должно быть, его лицо чем-то выдало его мысли, потому что она выглядела чуточку напуганной, чуточку выбитой из колеи.

— Тогда зачем же ты это сделал, если не хотел забрать меня обратно?

— Не знаю. — Чтобы попытаться спасти мир? Спасти ее? Спастись самому? Но на самом деле знал. Со времени комнаты для допросов ничего не переменилось. Практически.

Когда он поднял взгляд снова, она говорила:

— Я думала, могу просто остаться здесь. Выстроить жизнь, которую ей не удалось, которую она загубила. Но не могу. Ясно, что не могу. Кто-нибудь будет преследовать меня, что бы я ни делала.

Теперь, когда солнце совсем зашло, в глубине лагуны под ногами забрезжил смутно знакомый ему свет.

— Что это там? — спросил он.

— Ничего. — Слишком поспешно.

— Ничего? Поздно лгать — да и бессмысленно. — Никогда не поздно лгать, запутывать, тянуть резину. Уж кто-кто, а Контроль это знал.

Но она — нет. Поколебавшись, она призналась:

— Добравшись сюда, я была больна. Однажды ночью пришла сюда, и мне стало дурно, и я на какое-то время потеряла сознание. Очнулась с началом прилива и уже не чувствовала себя больной. Блистание отстало от меня. Но на дне этой ямы что-то появилось.

— Что? — Хотя, пожалуй, ответ ему уже известен. Клубящийся свет чересчур уж знаком, даже раздробленный зыбью и толщей воды.

— По-моему, это путь в Зону Икс, — сказала она, теперь уже выглядя напуганной. — По-моему, я принесла его с собой.

Он не знал, как она это поняла. Подумал, что это может быть правдой, вспомнив слова Чейни о том, каким трудным и изматывающим может быть это странствие. Ужасающее описание границы Уитби.

Тьма стала уже совсем непроглядной, она вырисовывалась лишь тенью перед ним, и оба могли разглядеть огни дальше вдоль берега. Подпрыгивающие. Парящие. Подбирающиеся. Десятки огней. И так далеко внизу — это мерцание, этот намек на невозможный свет.

— Не думаю, что у нас так уж много времени, — сказал он. — Не знаю, есть ли у нас хотя бы эта ночь. Нам надо найти где спрятаться. — Не желая думать о другой возможности. Не желая, чтобы хоть намек на эту возможность вторгся в ее мысли.

— Скоро прилив, — откликнулась она. — Ты должен покинуть скалы.

Но без нее? Даже не видя ее лица, он знал, какое выражение, должно быть, отпечаталось на нем.

— Мы оба должны покинуть скалы. — Он не был уверен, что сказал это от всей души. Теперь он снова расслышал вертолет, да и суда тоже. Но если она не в своем уме, если лжет, если на самом деле не знает вообще ничего…

— Я хочу узнать, кто я такая, — вымолвила она. — Здесь я этого сделать не могу. Я не смогу этого сделать, если меня запрут в камере.

— Я знаю, кто ты. Это все у меня в голове, твое личное дело от корки до корки. Я могу открыть его тебе.

— Я не вернусь, — проговорила она. — Я ни за что не вернусь.

— Это опасно, — внушал он, словно она и сама не знает, умоляя. — Это не доказано. Неизвестно, где ты окажешься. — Яма такая глубокая и зазубренная, а вода уже забурлила от волн.

Он видел дива и видел кошмары. Надо только поверить, что это лишь очередная вещь из многих, что это правда, что она познаваема.