Найди меня - Мелани Лекси

я заметила множество разрушенных и сгоревших домов в центральной части города, и эта картина заставила меня поежиться. Я знала о бомбардировках города, но знать и увидеть своими глазами — это разные вещи. Слишком страшно и к этому не привыкнуть.

Наконец, мы доехали до больницы, и я сразу же направилась в кабинет Клэр, тихонько постучав прежде чем войти. Я улыбнулась, заметив, как при виде меня глаза младшей дочери расширились от изумления.

— У вас найдется работа для опытной медсестры, доктор Элсмер?

С этого дня я начала работать в Лондоне и испытала на себе все ужасы жизни в городе, который бомбили практически каждый день. Наш госпиталь круглосуточно принимал огромное количество пациентов, многим из которых мы не могли помочь из-за страшных ожогов и ран. Многие умирали, и я с огромным трудом заставляла себя не паниковать и гнать мысли о том, что любой молодой умерший мог быть новым воплощением Мэтью, Чарли или еще кем-то, которого я когда-то знала и любила…

В конце октября ситуации накалилась до предела. Мы делали все, что могли, но я должна была признать, что в моем возрасте мне уже не хватало сил на работу без сна и еды. Однажды ночью я, измотанная до предела, вышла покурить на крыльцо. Где-то вдалеке слышались звуки взрывов и разгорался пожар, видимо, скоро к нам хлынет очередной поток раненых. Я отчаялась до такой степени, что прошептала, глядя в черное беззвездное небо:

— Надеюсь, ты еще не родился, мой дорогой. Впервые в жизни я думаю о таком и мне страшно от собственных мыслей, но я не хочу, чтобы ты приходил в этот мир, пока он выглядит подобным образом.

На следующий день в наш госпиталь попала бомба. Я, Клэр, Фред и множество наших коллег и пациентов погибли тридцать первого октября 1940 года.

— Трафальгарская площадь, десятое июня, книга Диккенса. Встретимся там, мой Мэтью.

Я закрыла глаза без страха и сожаления, зная, что рано или поздно вновь вернусь в этот мир.

Часть 2. Наэмия. 9 июня 1970 года.

Я глубоко вздохнула и размяла затекшую от напряжения шею. Я провела несколько часов за рулем старого пикапа, который арендовала сегодня в Лондоне, и здорово вымоталась. Кто бы мог подумать, что левостороннее движение окажется настолько непривычным для меня.

Я взглянула на карту Англии, которую разложила на соседнем сидении и задумчиво кивнула: еще минут двадцать дороги, и я буду на месте. Я смотрела по сторонам, одновременно узнавая и не узнавая эти места. За тридцать лет изменилось многое.

Начался мелкий дождь, и я вспомнила пасмурный сентябрьский день, когда я оставила замок и уехала в Лондон, чтобы через полтора месяца встретить там свою смерть. Это было так давно… В другой жизни в прямом смысле этого слова. Тогда меня звали Мэри, я была знаменитой графиней Флэминг, а еще вдовой Мэтью, матерью Анны, Артура, Лили, Чарли, Роузи и Клэр. Я была бабушкой шести прекрасных внуков и опытной медсестрой.

Была. Все это в прошлом, как и та жизнь.

Моя восьмая жизнь.

Теперь все иначе. Меня зовут Наэмия, мне двадцать пять лет, я живу в Милане и только начинаю свою карьеру хирурга.

Я Наэми и я живу свою девятую жизнь.

За эти годы со мной произошло много разного, плохого и хорошего, но вот уже двенадцать лет, как я полностью вспомнила, кто я и что должна сделать. Двенадцать лет я упорно училась, работала и копила деньги, чтобы добиться своих целей. В этой жизни я стала врачом, как и обещала когда-то Мэтью.

А еще у меня впервые получилось приехать в Англию и, разумеется, завтра, десятого июня, я с самого утра отправлюсь на Трафальгарскую площадь и буду ждать там моего Мэтью, всей душой надеясь, что он тоже родился, тоже ищет меня и тоже смог приехать. От одной мысли о том, что до нашей возможной встречи могло остаться меньше суток, у меня перехватывало дыхание. Я покачала головой. Нельзя, Наэми, нельзя слишком много думать об этом, иначе разочароваться будет слишком больно.

В любом случае сегодня мне предстоит подготовиться в этой встрече. Я ехала в Велчестер, собираясь вернуть дневники Мэтью, которые были надежно спрятаны в лесу вот уже тридцать лет.

Я съехала с главное дороги и покрепче сжала руль, чувствуя, как меня бросает в жар: вдали я уже видела замок, который был моим домом больше пятидесяти лет. Я знала, что он больше не принадлежит нашей семье. После смерти Артура, его сын, Артур-младший, десятый граф Флэминг, был вынужден продать Велчестерский замок. В реалиях середины двадцатого века семьи вроде нашей уже не могли позволить себе содержать такие дома. Мы и так продержались дольше всех.

Я припарковалась и вышла из машины, с сожалением глядя на закрытый на реставрацию замок. Мне было немного грустно из-за невозможности зайти внутрь, но это ерунда. Цель моей поездки вовсе не в этом. Оглядевшись по сторонам, я с удивлением заметила, что розовые кусты в саду так и не вырубили и они цветут все так же ярко, как и при моей прежней жизни. Я не могла отвести взгляд от ярко-красных цветов, которые теперь у меня навсегда ассоциируются со смертями Роуз и Мэтью.

Думаю, дневники, пролежавшие в земле несколько десятков лет, смогут подождать еще пару часов, а я тем временем отправлюсь в деревню и обязательно зайду на кладбище. Это не было изначально запланировано, но сейчас я чувствовала, что не смогу покинуть Велчестер, не побывав там.

Я могла бы добраться на машине за несколько минут, но предпочла прогуляться по деревне. В ней многое изменилось, но я узнавала эти места. Вот коттедж, в котором когда-то жила Вайолет, а после смерти Мэтью в нем поселилась я. Если немного пройти к центральной деревенской площади, то можно увидеть больницу. Ее явно перестроили с тех пор, как я была здесь в последний раз, но я была рада от того, что больница все еще работает. Для меня это место значило очень много, и не только из-за Мэтью. Больница служила своеобразным доказательством того, что моя прошлая жизнь прошла не зря.

Минут через пятнадцать я дошла до кладбищенских ворот и остановилась, глубоко дыша и стараясь успокоиться. Я знала, что увижу там, но я не была к этому готова. Наверное, к подобному нельзя быть готовой.

Собравшись с силами я все же зашла на кладбище и остановилась у первой знакомой могилы. Роуз. Я не