Неповторимое. Том 2 - Валентин Иванович Варенников

долину – на относительно широком плато, поросшем низким кустарником и буйной травой, – разместилось множество мини-озер в основном круглой формы, которые были наполнены не водой, а сметанообразной жижей сероватого цвета. И эта масса, шевелясь и вздыхая, то и дело выпускала в разных местах большие пузыри, будто она снизу подогревалась огнем. И таких «живых» воронок здесь превеликое множество. Если температура воды в гейзерах была в пределах 100 градусов тепла, то на поверхности воронок она была на 20–30 градусов меньше. А в самой толще массы температура, возможно, превышала 100 градусов. Вся эта окружающая нас красота одновременно таила в себе опасность и загадочность.

После частичного (а по заключению Виталия, сотой доли того, что надо было бы посмотреть) знакомства с отдельными элементами этого чуда, мы забрались в дом хозяина на второй этаж и долго стояли у окон, любуясь тем, что нас окружало. Потом рассматривали фотографии, различные поделки. И вообще, от одного пребывания в этом удивительном строении мы почему-то получали удовольствие. Я, как и многие другие, был крайне удивлен тем, что дом на вид был весьма сомнительной прочности, и было совершенно непонятно, каким образом он сохранял в себе тепло в зимнее время и почему до сих пор не развалился от ветров, которые здесь свирепствуют.

Нам не хотелось улетать от гостеприимного хозяина еще и потому, что чувствовали себя перед ним неловко: мы отправляемся в большой цивилизованный мир, а его оставляем в одиночестве – в окружении вулканов, гейзеров, медведей, волков и возможных браконьеров. Хорошо, что хоть у него появилась жена и есть верный друг – собака. И все же по-человечески было просто неудобно. Однако время требовало, чтобы мы прощались, – в темноте в этих местах летать запрещено.

Пожелав Виталию удачи и всяческих благ, мы улетели. Дорогой молчали, хотя в обычном транспортном вертолете особенно и не поговоришь – шум работающего двигателя забивал все. Но молчали по другой причине – перебирали в памяти все увиденное, думали, конечно, о хозяине этого уникального уголка земли, о его работе и жизни. Мне почему-то пришла мысль о том, что со временем, когда нам позволят наши финансы и экономика, Долину гейзеров надо сделать местом широкого посещения, как это сделано в заповедных парках многих стран Африки.

Прилетев на Сахалин (Чукотка закрылась, поэтому терять время было нельзя), мы приземлились на аэродроме Леонидово, приблизительно в центральной части острова. Надо отметить, что центральные и северные районы Сахалина по своим природно-климатическим особенностям были ближе к заполярным условиям со всеми характерными для Севера капризами (среди лета может наступить резкое похолодание вплоть до снежных «зарядов»). А вот Южный Сахалин – это ближе к раю субтропиков. Здесь растет все и всегда тепло, а летом жарко (хотя бывают и исключения). В Леонидове нас поджидал посланец Ивана Моисеевича Третьяка – начальник охотхозяйства округа в звании майора. Вместе с ним гражданский товарищ из Хабаровского крайисполкома, тоже охотовед. Майора звали Николай Иванович, а охотоведа – Иван Иванович. Офицер рассказал мне, что добрались они сюда сегодня, в субботу, попутным военным самолетом. С ним из Хабаровска прибыла группа офицеров округа, в основном технического состава, которым предстоит капитально, согласно плану, посмотреть вооружение и технику местной дивизии. В понедельник они полетят обратно. Поэтому есть возможность и было бы желательно завтра слетать на охоту на медведя. С этой целью можно использовать вертолет, который в субботу и воскресенье совершает разведывательный облет лесных массивов на предмет своевременного обнаружения и принятия мер к тушению пожаров. Они, к сожалению, возникают от неосторожного обращения с огнем рыбаков и охотников.

– Этот вертолет, – заметил офицер, – мог бы нас забросить на север к безымянной речушке – это километров сто, а после обеда залететь за нами и доставить в Леонидово. Оснастка вся для вас есть – охотничий костюм, сапоги, головной убор, карабины, патроны, охотничий нож. В том месте, куда мы полетим, нам гарантируют, что медведь будет. Время благоприятствует – по реке как раз идет рыба, и медведи приходят порыбачить. Лицензия для отстрела есть.

Я согласился. Мы составили план действий: вылет – в 7.00, начало охоты – в 8.00, конец – в 14.00, возвращение в Леонидово – в 15.00. Примерил охотничий костюм и сапоги – все было как по заказу. В общих чертах договорились о координации наших действий на охоте и об участниках. Решили, что пойдем только втроем:

майор, Иван Иванович и я.

Время приближалось к отбою. Можно было бы уже пойти на отдых, тем более что завтра рано вставать, да еще идти на непростую охоту. Но пришел командир дивизии и пригласил меня посмотреть, как они живут. Конечно, предложение было принято.

В целом части дивизии, которые мне показал командир, выглядели прилично – везде было чисто, аккуратно, соблюдался Устав. Но что меня крайне удивило, так это фанзы. Да, да, китайские фанзы – жилые дома. Они здесь появились, на мой взгляд, в 1920-х или 1930-х (последнее будет точнее). В связи с этим немного истории. В результате поражения России в Русско-японской войне 1904–1905 годов Японии отошла южная половина острова Сахалин. По Портсмутскому мирному договору 1905 года линия разделения проходила по 50-й параллели, то есть в том числе и через Леонидово. В 1931 году Япония грубо нарушила указанный договор и оккупировала в Китае всю территорию Маньчжурии. И не только выкачивала для себя из этой китайской житницы все, что ей надо было, но и вывозила китайцев в качестве рабочей силы на Сахалин, где проводила большие работы по освоению богатств острова (к сожалению, у России это было лишь местом ссылки и каторги).

Вот и в 1970-е годы мне в значительном количестве попадались фанзы. Это различной формы (квадратные, вытянутые, прямоугольные, круглые) одноэтажные помещения, построенные из самана или камня, с деревянными прожилками, составляющими каркас. В них размещались различные склады, классы для занятий и даже личный состав некоторых подразделений (то есть фанзы служили казармой). Жили в них прапорщики и даже офицеры, хотя жилые дома для большей части офицерского состава уже были построены и выглядели современно.

Разумеется, за два года своего пребывания в Дальневосточном военном округе Иван Моисеевич Третьяк не мог революционно изменить ситуацию с обустройством всех войск, в том числе на Сахалине. Но даже здесь его линия уже проявлялась (в частности, в решении проблемы жилищного строительства).

Хочу сделать небольшое отступление. По иронии судьбы этой мотострелковой дивизией в Леонидове в начале 1990-х годов командовал мой сын Владимир (попал туда после Афганистана и службы