Скорость тьмы - Элизабет Мун

лечение даст нам то, что они обещают? – спрашивает Кэмерон.

– Не знаю, – говорю я. – Хочу кое-что проверить… Кажется, доктор ошибается. Слайды, которые нам показывали сегодня, похожи на иллюстрации из учебника. – Я хлопаю ладонью по обложке. – Он говорил, что они значат нечто иное. Учебник, конечно, не новый… Все меняется. Нужно их найти!

– Покажи! – просит Бейли.

Нахожу страницу с иллюстрацией активизации мозговых отделов и кладу учебник на стол. Все смотрят.

– Здесь говорится, что это изображение работы мозга при виде человеческого лица. Мне кажется, что про ту же картинку врач говорил – работа мозга при виде знакомого лица в толпе.

– Та же! – подтверждает Бейли, подумав. – Соотношение ширины линий с общим размером точно то же. Цветные точки на том же месте. Если не та же иллюстрация, то точная копия.

– Может быть, в мозгу нормального человека в обоих случаях активизируются одни и те же отделы, – предполагает Чай.

Об этом я не подумал.

– Он сказал, что на второй картинке мозг человека с аутизмом при виде знакомого лица, – говорит Кэмерон, – а в учебнике сказано: активность мозга при виде компилятивного незнакомого лица.

– Не понимаю, что значит компилятивное незнакомое лицо, – говорит Эрик.

– Это сгенерированное компьютером лицо, в котором объединены черты нескольких настоящих лиц, – поясняю я.

– Если правда, что активность мозга человека с аутизмом при виде знакомого лица и нормального человека при виде незнакомого одинаковы, то какова будет активность мозга у человека с аутизмом при виде незнакомого лица? – спрашивает Бейли.

– Мне всегда было трудно узнавать людей, которых я, по идее, должен был знать, – говорит Чай. – Я все еще дольше других запоминаю лица.

– Но запоминаешь же! – возражает Бейли. – Нас ведь ты узнаешь!

– Да, – соглашается Чай. – Но понадобилось много времени, и сначала я узнавал вас по голосу, росту и так далее.

– Главное, сейчас узнаешь, остальное неважно. Пусть мозг работает по-другому, но с задачей справляется.

– Я слышал, что мозг может разрабатывать разные пути для одних и тех же задач, – говорит Кэмерон. – Например, в случае травмы человеку дают лекарство – не помню точно какое – и проводят обучение, и он начинает делать те же вещи с помощью другого участка мозга.

– Я тоже слышал! – говорю. – Я даже спрашивал, почему мне не дали такое лекарство, но мне сказали, что на меня оно не подействует. Не объяснили почему.

– А в учебнике объясняется? – спрашивает Кэмерон.

– Не знаю. Еще не дочитал.

– Сложно? – спрашивает Бейли.

– Местами. Но легче, чем я ожидал. Сначала я читал другие книги. Это помогло.

– Какие? – спрашивает Эрик.

– Прочел несколько курсов в интернете, – говорю я. – Биология, анатомия, органическая химия, биохимия…

Эрик удивленно смотрит на меня. Я опускаю глаза.

– Это не так сложно, как кажется.

Несколько минут все молчат. Я слышу их дыхание, они слышат мое. Все мы слышим малейшие шорохи, чувствуем даже слабые запахи. С ребятами по-другому, чем с друзьями по фехтованию – там я замечаю больше всех, и надо помнить, что это неправильно.

– Я пройду лечение, – вдруг говорит Кэмерон. – Я хочу.

– Почему? – спрашивает Бейли.

– Хочу стать нормальным, – отвечает Кэмерон. – Всегда хотел. Ненавижу быть не как все. Это слишком тяжело, как и притворяться, что я как все, хотя это неправда. Я устал.

– Разве ты не гордишься быть собой? – По тону Бейли понятно, что он цитирует слоган из центра: мы гордимся быть собой.

– Нет, – говорит Кэмерон. – Делаю вид, что горжусь. Но если честно – чем тут гордиться? Знаю, что ты скажешь, Лу! – Он смотрит на меня.

Он ошибается. Я ничего не собирался говорить.

– Ты скажешь, что нормальные люди делают то же, что и мы, но не так часто. Многие прибегают к приемам самостимуляции, не замечая этого. Топают ногой, накручивают на палец волосы, трогают лицо, но, поскольку они нормальные, их никто не останавливает. Многие избегают смотреть в глаза, но, поскольку они нормальные, их никто не заставляет. Им есть чем компенсировать эту малозначительную аутистичную черту. Я тоже так хочу! Мне надоело стараться изо всех сил, чтобы выглядеть нормальным. Я хочу быть нормальным.

– Нормальным бывает тип волос! – говорит Бейли.

– Люди тоже бывают нормальными, но не мы! – У Кэмерона дергается рука, иногда он яростно пожимает плечами, и тогда она на какое-то время останавливается. – Дурацкая рука!.. Я устал скрывать все неправильности. Пусть будет правильно.

Кэмерон говорит слишком громко, однако если я попрошу его понизить голос, он, наверное, рассердится еще больше. Я жалею, что позвал их к себе.

– Как бы там ни было, – продолжает Кэмерон немного спокойней, – я принял решение, и вы меня не остановите.

– Я не буду тебя останавливать, – говорю я.

– А вы? – Кэмерон обводит взглядом остальных.

– Не знаю… Я не готов ответить.

– Линда не будет, – говорит Бейли. – Она сказала, что уволится.

– Не понимаю, почему схема одинаковая, – говорит Эрик – он смотрит на книгу. – Не понимаю…

– Потому что знакомое лицо – это знакомое лицо для всех?

– Задание было найти знакомое среди незнакомого. Схема активации должна быть похожа на узнавание знакомого не лица среди незнакомых не лиц. В книге это есть?

– На следующей странице, – киваю я. – Там говорится, что схема одна и та же, но в задании с лицами подключается участок мозга, ответственный за распознавание лиц.

– Распознавание лиц их больше заботит, – говорит Эрик.

– Нормальные люди заботятся друг о друге, – говорит Кэмерон. – Поэтому я тоже хочу быть нормальным.

– Аутисты заботятся об аутистах, – возражает Эрик.

– У нас по-другому, – говорит Кэмерон и оглядывает нашу компанию. – Посмотрите на себя! Эрик перебирает пальцами. Бейли кусает губы. Лу так сильно старается не шевелиться, что похож на столб, а я подпрыгиваю против своей воли. Вы принимаете, что я подпрыгиваю, принимаете, что верчу кубик в кармане, но вы обо мне не заботитесь. Когда прошлой весной болел гриппом, никто из вас не позвонил и не принес еды.

Я молчу. Мне нечего сказать. Я не позвонил и не привез еды, потому что не знал, хочет ли этого Кэмерон. Мне кажется, с его стороны несправедливо на это жаловаться. Не думаю, что нормальные люди всегда звонят и привозят еду, когда кто-то болеет. Смотрю на остальных. Они прячутся от взгляда Кэмерона, как и я. Мне нравится Кэмерон, я привык к Кэмерону. Есть ли разница между «он мне нравится» и «я к нему привык»? Я не уверен. Мне не нравится быть в чем-то неуверенным.

– Ты тоже о нас не заботишься, – наконец произносит Эрик. – Больше года не приходил на собрания.

– Наверное, ты прав… – уже тихо говорит Кэмерон. – Там одни… неудобно