Следствие ведет блондинка - Анна Трефц

— Кстати, я вот все думаю о китайце… — она медленно двинулась к порогу.

Изотов обреченно поднялся со стула. Выглядел он не лучше побитой собаки.

— Мертвый китаец — тот, о котором все забывают, — продолжила она и открыла дверь, — Но ведь именно с него начались убийства. Не так ли?

— Так, — глухо подтвердил следователь и поплелся к выходу.

Рубцов и Тарасов готовы были аплодировать от восторга. Что ни говори, но при всех недостатках, Марго обладала одним достоинством — она умела управлять людьми. Как у нее это получалось? Однако факт оставался фактом — люди делали именно то, чего она желала в данный момент, каким бы абсурдным не было это желание.

— А, кроме того, все почему-то забыли о рыжем господине со шрамом на руке! — она глянула на директора и начальника службы безопасности и ухмыльнулась, — Разве ни у кого кроме меня не возникло вопроса, что делал этот рыжий со шрамом на заводе? Тем более, что был он на территории приблизительно тогда же, когда нашли мертвого китайца.

— Господи, да мало ли шляется по заводу… — начал было Рубцов, но осекся, поняв, что подставил себя по всем статьям.

Присутствующие как один уперлись в него недоуменными взглядами.

— А разве такое возможно? — спросил за всех Изотов.

— Ну, вы понимаете… — попытался поспешно выкрутиться Николай, — Мало ли кто из работников предприятия может выписать пропуск своему приятелю. Может это был журналист, может… может…

— Так ты бы выяснил, кому выписывали пропуска за прошлую неделю, — недовольно пробурчал Тарасов, — И проверила, какой это журналист шлялся по цехам без сопровождения.

— Почему же без сопровождения, — возмутился начальник службы безопасности, — Вполне возможно его кто-нибудь и сопровождал. Только вот херр Шульц сопровождавшего не заметил. А заметил как раз этого рыжего со шрамом. Но я, конечно, выясню.

— Уж будь любезен, — высокомерно проговорила Марго, — А то у меня все крепнет мысль, что ты свои обязанности так же плохо будешь исполнять и в лилово-желтом комбинезоне.

Ответить на такое обвинение Рубцов не смог. Крыть было не чем. Он лишь проводил ее ненавидящим взглядом и пробормотал:

— Странно все это…

***

Тамара выскочила из дверей офисного здания и, не обращая внимания на мелкий накрапывающий дождик, который вполне мог быстро перерасти в майский ливень, запрыгала вниз по ступенькам крыльца.

Спустившись, она обхватила плечи руками и побрела вдоль административного корпуса. Мысли ее были нерадостные, но уже и не истеричные. Бежать до Канадской границы она раздумала. В конце концов, большее, что с ней может случиться — ее уволят с работы. Под суд она вряд ли попадет. Однако терять постоянное место с хорошей зарплатой и перспективой перевода из секретарш куда-нибудь на более стоящую должность ей не хотелось. И, тем не менее, она приучала себя к мысли, что этого не избежать. Директор вряд ли простит ей предательство. А если всплывет история ее прошлого увольнения, которым ее теперь шантажируют, то господин Тарасов вряд ли станет ей сочувствовать.

Можно ли списать свой поступок на халатность и недомыслие. Ведь Рубцову именно по этим причинам уже давно все сходит с рук. Но Рубцов — большой друг директора. Можно сказать лучший друг. Тамаре пришла в голову шальная мысль, от которой она поморщилась: а что, если соблазнить Тарасова?! Вообще-то она ничем подобным ранее не занималась, но ведь ранее она и не оказывалась в таком отчаянном положении. А если Тимофей Петрович клюнет на ее «ухаживания», он простит ей многое. В том числе и ее промах.

И словно немым укором перед глазами ее возник Андрей Сазонов. Не мысленный, а вполне реальный. И выглядел он тоже не лучшим образом: бледный, обросший трехдневной щетиной, с ввалившимися глазами. Тамара замедлила шаг, раздумывая, стоит ли подходить к нему или лучше сделать вид, что она его не заметила или не узнала, и пройти мимо. Но он сам за нее решил. Он вяло улыбнулся и направился прямо к ней навстречу.

— Как поживаете, Тамара Волкова? — с какой-то надсадной приветливостью обратился он к ней.

Она сжала пальцами локти с такой силой, что стало больно, и вместо ответа спросила:

— Вы курите?

Он ухмыльнулся и, вытащив из кармана рабочего халата пачку Parliament, протянул ей.

— Спасибо, — дрожащей рукой она вытащила сигарету, с трудом сунула ее в рот.

Он поднес зажигалку. Едкий дым заставил ее закашляться.

— Боже! Какая дрянь! — сквозь слезы и неожиданно возникший насморк выдохнула она.

— Судя по всему, поживаете вы не слишком хорошо, — внимательно глядя на нее, проговорил Сазонов, — Начальник замучил?

— Можно подумать, начальник — это единственная проблема, которая может возникнуть у девушки, — проворчала она, разглядывая дымящуюся в своих руках сигарету. Курить ей расхотелось.

— Дайте мне, — он легко выхватил сигарету из ее пальцев и сунул себе в рот, — Так будет лучше. Курение должно приносить если не радость, то хотя бы успокоение. А курить, чтобы еще больше испортить себе настроение не стоит.

— Спасибо за лекцию, — усмехнулась она и впервые за все их недолгое общение отважилась взглянуть ему в глаза, — А вы как поживаете?

Он затянулся, выпустил сизый дым и безрадостно улыбнулся:

— Ну, если мы встретились с вами здесь под дождем в обоюдном желании докуриться до полусмерти, то, видимо, не лучше вашего.

— Но у вас вроде бы нет докучливого начальника.

— У меня полно докучливых проблем… — он вдруг глянул на нее, как ей показалось, испуганно, а потом его голос стал сухим и даже резким, — Знаете, Тамара… лучше нам с вами пока не встречаться…

— Надеюсь, вы не подумали, что я прибежала сюда, увидев вас из окошка приемной, — обиделась она, почувствовав, что дождик принес прохладу. По рукам побежали мурашки.

Он поморщился, виновато опустил голову и проговорил уже теплее:

— Нет-нет… вы не подумайте ничего такого… я вовсе не это имел в виду… черт, да я запутался тут с вами! — он вдруг неестественно хохотнул, — Просто мы постоянно сталкиваемся, и я чувствую… словом я действительно хотел бы поболтать с вами, но сейчас… Это совсем не нужно. Честное слово! Не обижайтесь только!

Она неожиданно поняла, что в этот момент теряет нечто очень важное в своей жизни. Нечто настолько ценное, что мгновенно ощутила вокруг себя пустоту. Ей стало страшно холодно. Горло опять запершило. А глаза налились жаром сдерживаемых слез.

«Еще не хватало разрыдаться перед ним!» — озлобленно подумала она и резко развернулась на каблуках.

— Серьезно, Тамара…

Услыхала она за спиной, и быстро, как могла на своих высоких каблуках, зашагала назад к крыльцу офисного здания.

Сазонов с тоской смотрел