Волчьи игры - Яна Горшкова

— Ну, теперь ты — Княгиня, — шепнула ролфийка. — Помни, что это приключение, но ради крови твоей матери будь осторожна, малышка. Пойдем!

Вниз по парадной лестнице Кэйнигэска Грэйн вела закутанную с ног до головы в плащ девушку бережно, но быстро, свирепо зыркая по сторонам, рыча на встречных и распекая подопечную так, чтобы слышали буквально все:

— Право же, моя леди, не при вашем хрупком здоровье так увлекаться танцами! И что за коварные сквозняки гуляют по этому совиному дворцу, просто ужас! Его Священная Особа с меня голову снимет, ежели вы и впрямь расхвораетесь. Немедленно в посольство, и никаких диллайнских докторов! И куда запропастилась эта глупышка Яфа?!

Наконец широкие спины охраны полностью закрыли обеих женщин от любопытных взглядов. Воспользовавшись неизбежной неразберихой при посадке такого числа гостей в соответствующее количество экипажей, Грэйн вложила ручку Яфы в твердую ладонь посла и шмыгнула за драпировку. Все!

…Пусть теперь поломают головы, пусть погадают — настоящую ли Княгиню с таким шумом уволокли в логово ролфи или же то был лишь отвлекающий маневр, дабы дать шурианке вдоволь полюбезничать с князем Файриста. В пользу первого, между прочим, свидетельствовало само присутствие рядом Грэйн. Всем амалерским сплетникам уже известно, что верная псица Священного Князя скорее сдохнет, чем отлучится от подопечной. Так что пищу для размышлений, предположений и анализа эрна Кэдвен всем заинтересованным сторонам предоставила…

Когда переполох, вызванный отбытием ролфийской делегации, утих, капитанша уже отдышалась и в деталях представила себе путь от вестибюля через служебные переходы во внутренние помещения резиденции, а там — северное крыло, проход за фальшивой перегородкой, кухня, коридор с комнатами горничных, винтовая лесенка, каретный сарай — и вожделенное заднее крыльцо. Грэйн решила не торопиться, сама на себя досадуя за эту проклятую сентиментальность. У-у, шурианская змеища! Разбередила душу с этим своим желтоглазым!

«Что-то я расчувствовалась, как девчонка, — сердито подумала она. — Ну, полчаса-то им хватит?! Должно хватить!»

Полчаса — это бездна времени. При известной сноровке можно успеть попрощаться даже дважды… или трижды, если приложить определенные усилия.

Хотя затягивать прощание — это все равно, что проворачивать нож в ране. Грэйн ли это не знать? Но все-таки она медлила столько, сколько могла. Может так статься, что Джойн и ее диллайн более не свидятся под тремя лунами, так к чему их торопить?

Если у парадного въезда в Кэйнигэск, ярко освещенного и запруженного экипажами, тесно и шумно было от лакеев, форейторов и охранников, ожидающих возвращения господ из-под гостеприимных сводов диллайнской резиденции, то здесь, на заднем крыльце, разлилась и царила темнота и тишина. Закрытая карета без гербов, скудно освещенная только двумя тусклыми фонарями на передке, стояла безмолвная и темная, будто древняя гробница, а внушительная фигура ир-Сэйгана на козлах смотрелась этаким неподвижным изваянием, символизирующим трудности пути в загробное царство. Грэйн тряхнула головой, отгоняя мрачные ассоциации. Этак недолго и накликать! Негромко всхрапывали лошади — каурая четверка, запряженная цугом, им вторил гнедой мерин, приготовленный для ролфийки, да еще начавший накрапывать дождь стучал по крыше экипажа — вот и все звуки. Зрелище мрачное и зловещее, что ни говори. Эрна Кэдвен вздрогнула, отряхнула шинель и открыла дверцу, готовая ждать столько, сколько нужно.

Но ожидание не понадобилось вовсе. Внутри уже сидела Джойн, нахохлившаяся и задумчивая. И вид у нее был столь торжественный и скорбный, что Грэйн с вообще-то несвойственной ей чуткостью воздержалась от комментариев и расспросов.

— Трогайте, капрал, — негромко приказала она ир-Сэйгану и, плотно закрыв дверцу, опустила шторку на окне.

Ровно в девять часов утра Аластар Дагманд Эск, князь Северного Княжества Файрист, вошел в свой кабинет. На столе его уже дожидалась папка черной кожи, содержимое которой никогда и никому ничего хорошего не сулило. В отличие от желтой и красных папок. Через десять минут бессменный Талес подал его высочеству чашку свежайшей кадфы с крошечным рогаликом. На краткий завтрак Эск отвел себе еще десять минут. Злые языки утверждали, что в приемной у него висит корабельная рында и каждые полчаса отбиваются склянки. И ошибались только относительно склянок. Корабельный колокол действительно стоял на почетном месте под стеклянным колпаком — бронзовый, сияющий от регулярных чисток. Он — это все, что осталось от самого первого корабля, на котором служил Аластар, от каравеллы по имени «Любимая песня».

От Амеретэт Веан тоже ничего не осталось, кроме полного гардероба нарядов и шкатулки с драгоценностями. Окровавленные куски плоти тщательно собрали в небольшой детский гроб, и на рассвете третьего дня Аластар собственноручно предал огню останки девушки.

В разгромленной опочивальне менялся прожженный и пропитанный кровью паркет, стеклились новые окна, спешно перебивались обои на стенах. Еще день-два, и ничто не напомнит о том, что в комнате жуткой смертью погибла юная женщина.

— Виртджорн, к вам его высочество Идгард, — доложил Талес.

По привычке он называл князя так, как принято на «Меллинтан».

— Пусть войдет.

Когда знаешь наперед и тему разговора, и аргументы оппонента, и собственные доводы — это лишает спор остроты ощущений. Что понадобилось сыну в неурочный час, Аластар прекрасно себе представлял. Внутренняя «кукольная» разведка Сины работает ничуть не хуже настоящей княжеской, а в некоторых вопросах, в основном — теоретических, дочь компетентнее его самого.

Идгард бесшумно впорхнул в кабинет, легко коснулся губами фамильного кольца Эсков на руке у отца, но устраиваться в кресле без приглашения не стал. Значит, разговор будет серьезным. Ну-ну.

— Давай сократим вводную часть, а также лирический пролог и сразу перейдем к сути проблемы, — предложил Аластар.

— Твой приговор — это ничем не оправданная жестокость, отец.

— Да, это так. Я хочу отвадить всех желающих возвыситься за счет судеб и жизней своих дочерей и сестер. Раз и навсегда положить конец порочной практике фаворитизма.

Наследник изобразил бровями предельное удивление.

— Казнив невиновных? Положим, Веан-старший еще тот мерзавец, но Силгунд-то при чем?

— Значит, против казни папаши не особенно возражаешь? — ухмыльнулся князь диллайн.

Однако Идгард на уловку не попался. Выдрессировала его Сина на совесть, ничего не попишешь.

— Возражаю, причем категорически.

— Прекрасно и спасибо. Теперь я знаю твое мнение, сын. Но приговор уже подписан.

— Отец!

— Да, я знаю. Моя жестокость тебе претит, и гнетет, и коробит, и мучит.

— Именно.

Аластар позволил себе вольность — откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и посмотрел в окно. Словом, поступил как простой смертный, а не как механическая кукла. А за окном южный ветер гнал по синему-синему небу черно-серые тучи.