Вспомни о Флебе - Иэн Бэнкс

Хорза услышал собственный крик. Он дал полный газ и до упора нажал на кнопку лазера.

«ТЧВ» рванулась вперед. Корабль скользнул поверх набегающей на него воды, а жара плазмы, встретившейся с жидкостью, оказалось достаточно, чтобы наполнить кипящим туманом все парковки, ставшие единым пространством после таранов корабля. Вода продолжала прибывать, «ТЧВ» скрежетала над ней, а воздух вокруг корабля наполнялся невероятно горячим паром. Показания датчика наружного давления скакали вверх с такой скоростью, что глаз не успевал их отслеживать; лазер превращал в пар все больше и больше воды перед кораблем, и наконец с грохотом, достойным конца света, рухнула следующая стена, подточенная действием лазера и опрокинутая давлением пара. «Турбулентность чистого воздуха» покинула туннель из нескольких парковок, созданный ею, как пуля – ружейный ствол.

Двигатели извергали пламя. Промчавшись сквозь облако газа и пара, которое быстро осталось позади, корабль с ревом ворвался в заполненный воздухом каньон – пространство между высокими стенами дверей парковочной зоны и уже вскрытыми отсеками. Он освещал стены и облака на несколько километров, ревя тремя огненными глотками, и, казалось, волочил за собой волну воды и тучу пара, газа и дыма, словно извергнутую вулканом. Вода падала, монолит ее разбился на несколько тяжелых бурунов, потом превратился в брызги, и наконец – в дождь и водяные пары, которые ринулись вслед за громадными дверями стоянки: те обрушились, точно пара карт, и перевернулись в воздухе. «ТЧВ» протискивалась вперед, вкручиваясь, ввинчиваясь в воздух, чтобы прорваться к дальней стене парковочных дверей на другом конце гигантского каньона. И тут двигатели задрожали и заглохли. «Турбулентность чистого воздуха» начала падать.

Хорза жал на все кнопки, но ядерные двигатели не отзывались. На экране была видна стена дверей, ведущих на другие парковки, с одной стороны, потом воздух и облака, потом стена дверей вдоль другой стороны. Они вошли в спин. Хорза, сражаясь с пультом управления, бросил взгляд на Вабслина. Инженер смотрел на главный экран с безумным лицом.

– Вабслин! – выкрикнул Хорза.

Ядерные двигатели по-прежнему не отзывались.

– Ааа! – Вабслин словно проснулся и только теперь понял, что они теряют управление. – Попробуй режим полета! – прокричал он. – А я сейчас попробую стартеры! Наверно, двигатели заглохли от избытка давления.

Хорза насиловал рукоятки, а Вабслин пытался заново запустить двигатели. На экране в бешеной пляске крутились стены, облака под кораблем быстро приближались. Под кораблем. В самом деле, под кораблем – неподвижный, плоский слой облаков. Хорза продолжал возиться с пультом.

И вот носовой двигатель вернулся к жизни; он дико взвыл, бросив вращающийся корабль к одной из сторон искусственного ущелья со стенами и дверями парковок в ней. Хорза отключил тягу, пытаясь выровнять корабль при помощи не двигателя, а оперения, потом нацелил его вниз и снова нажал на кнопки лазера. Облака, несущиеся навстречу кораблю, замерцали. Хорза закрыл глаза, продолжив работать лазером.

«Цели изобретений» были громадным кораблем, имевшим три практически не сообщавшихся между собой уровня. Каждый имел в глубину более трех километров, на каждом поддерживалось одинаковое атмосферное давление, потому что иначе перепад давления между низом и верхом гигантского корабля был бы таким же, как на стандартной планете – между побережьем моря и вершинами высочайших гор. И все равно, на «Целях» между основанием и верхом каждого атмосферного уровня существовала разница в три с половиной тысячи метров, что делало резкие перемещения на транспортной трубе от крыши к основанию нежелательными. В гигантской открытой пещере, которую представляла полая середина всесистемного корабля, уровни давления определялись не чем-то материальным, а силовыми полями, чтобы суда могли перемещаться с одного на другой, не покидая корабля. Как раз в направлении одной из этих границ, отмеченных облаком, падала «Турбулентность чистого воздуха».

Стрельба из лазера не принесла никакой пользы, хотя Хорзе это было еще неизвестно. Отверстие в силовом поле открыл, пропуская падающий корабль, компьютер Вавача, которому Разумы Культуры передали контроль за ситуацией внутри всесистемника. Компьютер сделал это исходя из ошибочного предположения, что, пропустив взбесившийся корабль и не допустив его столкновения с силовым полем, он тем самым минимизирует ущерб, причиненный «Целям изобретений».

В середине неожиданно образовавшегося урагана облаков и воздуха, окруженная собственным маленьким вихрем, «ТЧВ» прорвалась из плотной атмосферы в нижней части одного уровня в разреженную – то была верхняя часть уровня, расположенного ниже. Следом за кораблем туда же засосало воронку воздуха с клочьями облаков, похожую на направленный внутрь взрыв. Хорза снова открыл глаза и с облегчением увидел, что вдалеке показалось дно всесистемника, а показатели тяги ядерных двигателей на экране растут. Он снова увеличил тягу, не тронув на сей раз носовой двигатель. Два основных прибавили обороты, и Хорзу слегка отбросило назад; он повис на силовых полях системы безопасности. Он задрал нос корабля, и дно вдалеке постепенно исчезло из вида, а вместо него появилась очередная стена с открытыми дверями парковок. Эти двери были гораздо больше, чем на предыдущем уровне, и за ними в громадных ангарах Хорза видел большие космические корабли, теряющиеся в освещенных пространствах или возникающие из них.

Хорза смотрел на экран, ведя «Турбулентность чистого воздуха», как самолет. Они быстро двигались по громадному – больше километра в ширину – коридору. Сверху, километрах в полутора, висел слой облаков. В том же пространстве вместе с ними медленно двигались космические корабли, некоторые на собственных антигравитационных полях, но большинство – при помощи легких буксиров. Все перемещались медленно, без суеты, и только «ТЧВ» нарушала спокойствие внутри гигантского всесистемника, несясь в воздухе на двух мечах сверкающего пламени, которое вырывалось из раскаленных добела сопел. Впереди были еще одни, огромные, как утес, двери ангара. Хорза посмотрел на кривую на главном экране и начал пологий левый поворот, одновременно чуть нырнув, чтобы перейти на более низкий уровень этого каньона, еще более широкого, чем прежний. Они обогнали клипер, медленно буксируемый к открытому главному причалу вдалеке; оставшийся позади корабль покачивался в перегретом воздухе. Стена с дверьми и открытыми проемами наклонилась в их сторону, когда Хорза заложил вираж покруче. Впереди Хорза увидел что-то, напоминающее рой насекомых: сотни крохотных черных точек, парящих в воздухе.

За ними, в пяти, а то и в шести километрах, располагалась черная плоскость в тысячу квадратных метров, на границах которой виднелись неторопливо мигающие полосы приглушенного белого света. То был выход из «Цели изобретений», и он лежал прямо по курсу.

Хорза вздохнул и почувствовал, как все его тело расслабилось. Если только их не перехватят, они прорвались. Еще немного везения, можно будет убраться с самого орбиталища. Он дал газу, направляя корабль к чернильному квадрату вдалеке.

Вабслин, преодолевая силу ускорения, внезапно подался вперед и нажал несколько кнопок. Экран на его консоли увеличил изображение в центральной части главного экрана, демонстрируя то, что находится впереди.