Другая жизнь - Илья Павлов

– Была очень неприятная история. Отец лишил его наследства и титула, но, как оказалось, брат был невиновен. Его ославили, а он, по благородству души, не стал разбираться в дрязгах, а просто уехал на материк. Где он, вернее – где его могила, не знает никто. Это самое большое горе нашей семьи.

– Скажите, барон, а герб вашей семьи – случайно не стилизованная буква «В» на синем фоне?

Я вздрогнул одновременно с баронами. У нашего Второго был кинжал с таким гербом.

– Да, именно так. – Барон второй раз за разговор подался вперед.

– Ваш брат прожил честную жизнь. Был офицером в одном из полков. После мора командовал отрядом наемников. Он погиб несколько лет назад. В бою. Мы с Сержантом стояли возле его погребального костра. После этого его прах, кольчуга, два меча и кинжал с вашим гербом были захоронены в воде. Примите наши соболезнования. – Старшой приподнял свой бокал в знак скорби.

– Вы сможете показать это место, граф?

– Обязательно, барон. Но это далеко отсюда.

– Что ж, когда-то все равно надо добраться в столицу через всю страну, а не в обход по морю. Спасибо, граф. Вы вернули нам с сыном спокойствие за честь нашего имени.

Оба барона встали и поклонились. Мы не успели приподняться, а они опустились обратно.

– Вот что я думаю, граф… Пусть ценности и бумаги лежат в вашем банке. Ваши слова заставили меня по-другому посмотреть на расстановку сил в столице, да и во всей стране. Документы у вас будут целее, чем где бы то ни было, а деньги рассматривайте как взнос в развитие южного филиала Центрального банка. Нам тоже вредит засилье Южного товарищества, пусть узнают, что такое конкуренция.

– Это очень щедрый поступок, барон. Мы рады, что нашли с Южными островами общий язык.

– Граф, мы тоже этому рады. Я ваш должник, граф.

Вот так. В политику влезаем, мля. Спросил Старшого: а надо нам это?

– Сам не знаю, Сержант. Будем играть роль деревенских простачков, сколько сможем. Но рано или поздно придется выбирать. Выбирать нечего, мы свой флаг уже подняли, но вот ответить за цвета нас попросят. Готовь людей, Сержант. Поплывем в столицу морем, здесь у нас пока не очень получается. Что-то настроение плохое: может, пьянку устроим здесь вечером?

– Заметь, не я это предложил.

Устроили. На всю жизнь запомню. И не я один.

Здоровый зал в «Кабаньем приюте». Заказали центральный стол. Пришли всей старой компанией. Вкусно ели, немножко пили. Слушали музыку. Было тихо и неплохо. Еще и драка назревала. Слева стоял стол, за которым расположился отряд контулукских егерей, судя по нашивкам и одежде. Чем их занесло сюда, даже и не знаю. Но посматривали они на нас, на наемников, как всегда, недоброжелательно. Это были старые распри. Кто круче, и прочая дребедень. Справа от нас застольничала матросня, вернее, рыбаки, как я потом понял. Они просто косились в надежде на малейший повод.

– Стар я стал для кабацких драк, – говорю Старшому. – А придется.

– А когда ты родился, Сержант? – Командир, как всегда, повернул вопрос в другую сторону. Сам он за вечер выцедил бокальчик вина, закусывая какими-то морскими гадами, которых здесь, в Южном порту, было предостаточно.

– Да вроде вот таким же теплым днем, как мать говорила, больше не знаю. – Я цепанул на вилку какого-то мяса. Братья напротив накачивались пивом и тоже с надеждой посматривали по сторонам.

– Так у тебя сегодня день рождения, Сержант? – Старшой засмеялся.

– Ну, если нужен повод для пьянки, то да… – не успел я договорить, как в кабак зашли еще три человека: двое наших из караула и какой-то пыльный гонец с дорожной сумкой. Наши кивнули ему на командира. Пробравшись между столами, он наклонился к Старшому:

– Ваша светлость, письма для вас.

Старшой взял бумаги.

– Вы прямо из Дамбы? Там все нормально? Сильно устали?

– Все хорошо, ваша светлость. Без потерь. Ничего, спасибо.

– Садитесь с нами или пойдете отдыхать? – Старшой помахал рукой караульному. – Вот это все – в мою комнату, поставить охрану, сейчас все равно не смогу прочитать. Это оставь. – Он выдернул из рук воина бумажку, запечатанную желтым воском с дугообразной печатью. От нее, это и я сразу понял. Открыл, стал читать улыбаясь, потом посмотрел на меня, засмеялся, положил руку мне на плечо, но ничего не сказал, а стал дочитывать. Я разлил по кружкам.

Справа и слева шумели все больше; скоро начнется. Старшой дочитал, спрятал письмецо в карман куртки и оглянулся. Гомон все усиливался: музыканты, и те стали сворачивать свои инструменты, чтобы не огрести в предстоящей драке.

Старшой встал, наши все примолкли, справа и слева продолжали бухтеть.

– Эй, музыканты, куда это вы, уважаемые, мы еще только начинаем веселиться! – Старшой махнул хозяину. – Дорогой, налей пока ребятам чего-нибудь хорошего. Повод у нас сегодня какой замечательный!

– У них еще и повод есть! – заорали слева. Справа поддержали.

Старшой взгромоздился на лавку.

– Хозяин, наливай всем по полной. За мой счет. Значит, так, тише всем! Сегодня мы пьем не просто так. Мы пьем за моего лучшего друга, за всеми нами любимого Сержанта. – Он похлопал меня по плечу. Наш стол завопил приветственными воплями.

Старшой сделал знак молчать и повернулся направо.

– Сначала с вами, уважаемые мореманы. – Те притихли. – Скажите мне, пожалуйста, правда ли то, что самые уважаемые среди вас люди – те, которые получили право назвать свой корабль именем подруги? Или меня обманули?

Рыбаки засмеялись. Наконец старший из них, сидевший ближе к окну, дал знак своим примолкнуть.

– Не знаю, куда вы клоните, но это правда, уважаемый.

– А клоню я вот к чему… – Старшой привстал на скамье и теперь возвышался над всем залом.

– Вот этот вот человек, – он снова похлопал меня по плечу, – наш любимый Сержант… – он запнулся, но продолжил: – Я мог бы рассказывать про его подвиги несколько дней, но вам, уважаемые, будет интересно только то, что несколько дней назад при абордаже пиратской посудины он первым перепрыгнул на неприятельскую палубу.

Зал одобрительно зашумел.

– Он, никогда не видевший до этого моря, получил от капитанов трех кораблей морской берет в знак большого уважения… Тише, тише, это не все. И почти самое главное – что вон та шхуна, которая сейчас стоит у нашей плавучей пристани, названа именем его жены, нашей общей подруги Лисы!

Моряки приветственно подняли свои кружки.

– Так что, уважаемые, я вас очень прошу встать, взять свой стол со всем, что на нем есть, и соединить его с нашим, так как этого человека надо чествовать нам всем вместе. Хозяин, наливай, наливай!

Рыбаки засмеялись, оглянулись на своего главного, тот ухмыльнулся в усы и махнул рукой. Наши раздвинули лавки, пропуская их.