Путь океана: зов глубин - Александра Райт

там и спокойно беседовали с незнакомым капитаном.

— … да-да, вы всё верно поняли. Бардак с путевым листом. И уж лучше поспешите, — опоздаем к сроку — голов нам не сносить. Вам же — велели поторопиться. Адмирал немедленно ждет вас у себя. Сами знаете, он промедлений не любит…

— Что за… что вы несёте! Я у него сегодня был! И не раз! Вы вообще кто такой будете, я вас спрашиваю⁉

Досадливо переглянувшись с Красавчиком, Витал вздохнул и вдруг зло выдал:

— Значит так. Капитан Дайон, вы начинаете меня утомлять. Я вам уже отрекомендовался. Извольте сейчас же проследовать в управление порта!

— Вот ещё! Я не покину своё судно! — мореход вдруг взглянул на соседние корабли, на которых стремительно наливались бризом брюхи встающих парусов.

Дафна хохотнула и потёрла ладошки. Незнакомый капитан растерянно озирался и был ну дурак дураком.

— Ч-что? Они… они отчаливают⁈ Да как же это⁈ Что происходит⁈

Красавчик не выдержал:

— Капитан, ну чо вы как этот… Покиньте судно уже, — Громким шёпотом просипел он. Пользуясь тем, что Витал отвернулся, боцман сделал страшное лицо и жестами показал, мол, наш-то совсем отбитый. — Хуже будет, уж поверьте, я-то знаю, об чём говорю…

Теряющий терпение капитан Витал махнул, и на палубу тут же, прямо по трапу забежали другие члены команды, все как один уволенные с «Крылатого». Получив приказ отдавать швартовы, они рванули по местам.

— Что я буду за капитан, если… — вдруг начал тот, которого называли Дайоном,

— … если я вырву тебе кадык? — прорычал Витал, схватил гильдийца за грудки и поволок к борту.

— Он все понял, капитан! — хрипло заржал Красавчик. — И уже уходит, верно?

Витал на секунду отпустил Дайона и с раздражением швырнул пустой ящик за борт. Туда же полетел и другой хлам с палубы.

— Вы что делаете⁈ — продолжал негодовать гильдейский.

На крики и шум повылазило несколько матросов из недр корабля. Они в ужасе оглядывались на бегающих по палубе чужаков, что спешно и слаженно поднимали якорь и ставили паруса.

— А захват корабля делаем! Моего корабля! — Витал зверел, и это было чертовски красиво. — Пшёл вон! И матросню свою забирай, пока целы! И быстрее! А не то до берега будете добираться вплавь. С простреленными ногами…

Витал вдруг остановился и заглянул зелёному от ужаса Дайону в лицо:

— Слушай-ка. А давненько мы с братвой не играли в дырявую гонку…

От хищной улыбки и горящих шальным огнём глаз Дафну прошиб пот.

Хохот Красавчика напомнил воронье карканье. Джу криво улыбался и поигрывал здоровенной секирой. Казалось, чуть-чуть — и вдруг что-то будет.

Кто-то из матросов вдруг с криком кинулся на Витала. А Дафна только и успела, что пискнуть, когда её прямо за горло сграбастал один из засады за мачтой. Не думая, она ткнула кинжалы куда-то за спину, и с локтей потекла горячая кровь. Значит, верно рассчитала. Вот только бок вдруг обожгло. Говнюк успел ей сунуть ножом.

Перед тем, как палуба перед глазами закачалась, она только и сумела, что заметить своего капитана. Витал отправил за борт насаженного на клинок матроса, и, чудом уклонившись от выстрела почти в упор, швырнул следом Дайона.

* * *

— Тихо ты, — строго говорит голос Витала, — не дергайся. Ну-ка!

Тело нестерпимо печёт. Особенно в боку под правым ребром. Ай! Тело трясётся само по себе и не слушается. Наверное, то лихорадка…

Дафна наконец приоткрыла глаза и едва различила капитанскую каюту «Крылатого».

А ещё то, как капитан прячет волнение. Она тысячу раз видела, как тревожно смотрят его глаза сквозь ленивый покой.

Но Дафна знала…

— Так. Наконец очнулась… Хорошие новости! Теперь будешь жить, это я тебе гарантирую. И знаешь что? Ты всё-таки отправила на тот свет того хмыря, который тебя пырнул. Молодец, Мармышка.

Сильная рука похлопала по предплечью, и бок отозвался болью.

— Спокойно. Был бы на борту Маркиз, подлатал тебя получше, но тут уж ничего не поделать… — Витал заговорщически ей подмигнул. — Капитанствует на «Песках» наш Маркиз! Представь!

У него даже смех нервный…

— Готов побиться об заклад, у него пол-экипажа с разрывом сердца от ужаса… Но не тревожься, шить и я умею. По крайней мере, получше, чем Фаусто. Будешь как новенькая, слово даю…

Ох, она бы годовое жалованье отдала, чтобы рассмеяться вместе с ним, вот так, позубоскалить про Маркиза, и чтобы чёртову колдуну там, на «Песках», аж икалось… Смеха всё же не вышло… Только бы не закрывались глаза… боль снова чуть не унесла в забытье.

— Больно…

— Знаю. Пей. Давай.

Сцепив зубы, она с трудом приподняла голову и сделала несколько глотков крепкого пойла из кружки.

Глаза наконец открылись. Она увидела над собой капитана, на подносе рядом с которым лежала горка окровавленного тряпья, какие-то склянки и бутылка рома. В руке же он держал иголку с ниткой, которая тянулась… из её бока.

— Ну и дела, — выдохнула Дафна и чуть не разревелась от счастья.

Забота о капитане вошла в привычку. Упрямое правило, без которого она уже не представляла жизни. Она вытаскивала его, полуживого, пьяного от отравы, из прокуренных опиумных, отыскивала в самых тёмных закоулках злачных мест, варила для него фирменный кофе, укрывала его, спящего, пледом, когда он торчал допоздна над картами и навигацией…

А теперь — вот такое. Тот самый миг, когда о ней заботится так по-особенному сам капитан! Тепло от выпитого разливалось в туловище и всё внутри согревалось. Боль немного отступила.

Какой же он милый… Ни минуты свободного времени, постоянно задумчивый, и эта складка между бровей… Красивая складка между красивых бровей… Капитан всегда такой сосредоточенный и такой дорогой сердцу…

Она взяла его руку, провела ею по своей обнажённой груди и поднесла ко рту.

Губы коснулись пальцев.

Капитан выпучил глаза и отдёрнул руку.

— Эк развезло-то тебя, бедную, с пары глотков… Ты давай-ка, приходи в себя… Ну-ну, не дергайся, а то шрам будет некрасивый. Разве девочкам нужны некрасивые шрамы? Нет, сударыня, девочкам шрамы нужны только красивые… — не глядя на неё, мурлыкал под нос Витал и невозмутимо продолжал штопать рану.

…как если бы она была для него куском разорванной свинятины, которую ему вздумалось посшивать. Каждый укол гнутой иглы отдавался острой болью во всем теле.

Слёзы хлынули из глаз. Рыдания начали сотрясать все тело. Фу, он же ненавидит плакс!..

— Тщщ. Осталось совсем ничего, потерпи немного, почти закончил… Ты очень сильная, Мармышка…

Да лучше бы тот гад её там на палубе и прирезал, чем лежать вот так, на шконке в его каюте, куском мяса, на который капитан