Вторая эра машин - Эрик Бриньолфсон

Отсутствие работы вредит не только отдельным людям, но и целым обществам. Социолог Уильям Джулиус Уилсон суммировал выводы своей многолетней работы в книге 1996 года «Когда исчезает работа» (When Work Disappears). Его заключения были однозначными:

В своей книге «Распад» (Coming Apart, 2012) социолог Чарльз Мюррей выразил в цифрах проблемы, описанные Уилсоном, и показал, что эти проблемы свойственны не только гетто или районам, где живут в основном представители меньшинств. То же самое происходит и в «белой» Америке. В своем исследовании Мюррей выявил две группы. Первая состоит из американцев, имеющих образование не ниже колледжа и работающих в качестве специалистов или управленцев; ученых «поселил» их в выдуманном городке Бельмонт, названном так в честь респектабельного пригорода Бостона. Вторая группа состоит из «синих воротничков» и мелких клерков, имеющих лишь среднее образование; их Мюррей поселил в Фиштауне, получившем название в честь рабочего пригорода Филадельфии. В 2010 году примерно 30 % американских работников жили в Бельмонте, а 20 % – в Фиштауне.[401]

Используя множество источников данных, Мюррей отследил происходившее в Бельмонте и Фиштауне с 1960 по 2010 год. В начале этого периода два городка почти не отличались друг от друга по большинству характеристик здорового общества – уровню браков и разводов, показателям преступности и т. д. – и в обоих жили люди, у которых была работа. В 1960 году в 90 % домохозяйств Бельмонта как минимум один взрослый человек работал 40 и больше часов в неделю. То же самое наблюдалось в 81 % домохозяйств Фиштауна. К 2010 году ситуация в одном из сообществ изменилась коренным образом. Если в 87 % домохозяйств Бельмонта все еще имелся как минимум один человек, работавший прежнее количество часов, то для домохозяйств Фиштауна этот показатель упал до 53 %.

Что еще изменилось в Фиштауне? Очень многое, и ни одно из этих изменений не было к лучшему. Браки становились все менее прочными и заключались все реже. Если в 1960 году лишь 5 % жителей Фиштауна в возрасте от 30 до 49 лет были разведены или жили раздельно со своими супругами, то к 2010 году такой статус был уже у трети жителей. Чем дальше, тем меньше детей Фиштауна росло в полных семьях; к 2004 году значение этого показателя упало ниже 30 %. Резко выросло число заключенных среди жителей; в 1974 году в тюрьме сидели 213 из каждых 100 000 жителей Фиштауна. За следующие 30 лет это число выросло более чем в четыре раза, до 957. Хотя некоторые из этих негативных тенденций наблюдались и в Бельмонте, их масштаб был несоизмеримо меньше. К примеру, даже в 2004 году в полных семьях росло не менее 90 % детей Бельмонта.

Постепенное наступление безработицы было не единственной силой, все больше отдалявшей Бельмонт от Фиштауна – да и сам Мюррей концентрировался на других факторах,[402] – однако мы убеждены, что отсутствие работы сыграло свою важную роль. Ряд свидетельств показывает, что сообщества, у членов которых есть работа, оказываются намного более здоровыми, чем сообщества, в которых, при прочих равных условиях, рабочие места оказываются в дефиците. Поэтому мы приветствуем политические решения, стимулирующие занятость даже в ходе развития второй эры машин.

И здесь есть две хорошие новости. Первая заключается в том, что экономисты уже разработали инструменты, стимулирующие труд и вознаграждающие за него. С точки зрения экономики в целом, эти инструменты гораздо эффективнее, чем система гарантированного базового дохода. Вторая хорошая новость связана с тем, что инноваторы и предприниматели разрабатывают не только технологии, отнимающие у человека работу, но и технологии, который дополняют человеческий труд. Иными словами, цифровые инструменты не только вымывают из экономики человеческие трудовые ресурсы; в ряде случаев, они создают для людей новые возможности внести свой вклад. По мере дальнейшего развития технологий идеальным решением было бы совместить эти две хорошие новости. Стоит попытаться и дальше поддерживать экономику, основанную на труде людей. Это позволит решить проблемы, связанные со всеми тремя вольтеровскими видами зла, и значительно увеличит шансы на сохранение не только богатой экономики, но и здорового общества.

Лауреат Нобелевской премии, консервативный экономист Милтон Фридман по большей части не жаловал идеи, связанные с вмешательством правительства в экономику, однако ему нравилась концепция отрицательного подоходного налога, призванная помочь беднякам. В одном своем выступлении на телевидении в 1968 году Фридман так объяснял свою позицию: