Левый берег Дона - Александр Масалов

Абонент ответил на соединение после четвертого гудка.

- Здравствуй, па, - сказал Полонский.

- Здравствуй, сынок.

- Ты, кажется, хотел свои суставы грязью лечить?

- Ну, в общем, да... А что?

- Я слышал, будто в Краснодарском крае есть хорошие грязелечебницы. Поезжай туда. Курсовку купишь на месте - это сейчас просто, никаких очередей, были бы деньги, а направление врача у тебя есть...

Отец помолчал немного.

- Что-нибудь случилось?

- Ничего серьезного. Но надо, чтобы ближайшие две недели тебя в Ростове не было.

- У тебя неприятности?

- Скорее – проблемы. Дней через десять я всё улажу. На звонки по мобильнику отвечай только в том случае, если звоню я или Карина. И запомни: ты ничего не знаешь!

- Сынок, а чего я не знаю?

- Всего. Ты просто уехал в Краснодар лечить суставы.

- У меня, собственно, были другие планы....

- Извини, папа. Понимаешь, я боюсь, что на меня будут давить через тебя... Я должен себе развязать руки.

Отец глухо произнес:

- Я всегда был против того, что ты бросил журналистику и занялся бизнесом.

- Ты же знаешь, почему я бросил журналистику.

- Да, знаю... Когда надо ехать?

«Золотой у меня старик», - подумал Станислав.

- Чем быстрее – тем лучше. В идеале – прямо сейчас, после нашего разговора. Собери вещи, оставь собаку соседям, запри дом и прямиком - на автовокзал. За тобой заехать?

- Не надо.

- На пластике у тебя есть достаточно денег. Завтра я перечислю еще…

- Ты там осторожнее, - попросил отец. Как-то робко.

У Станислава защемило сердце.

- Ну так – само собой! – эдаким бодрячком ответил он. – Я, па, жить хочу не меньше тебя!

Потом он набрал другой номер. Поскольку дома трубку никто не брал, пришлось звонить Карине на мобильный.

- Ты где? – буркнул Станислав.

- У Ленки.

- Какой еще Ленки?!

- Как это - какой? - обиделась она.

Тут Полонский сообразил, что речь идет о сводной сестре.

- А, у Ленки...

- Ее муж бросил... Такая скотина!.. Я утешаю, как могу. Боюсь, она повесится.

Станислав с трудом удержался от смешка. Это Ленка повесится? Да она скорее своего мужа повесит!..

- Я скоро приеду, - сказал он. - Сиди у нее дома, никуда не выходи и чужим дверь не открывай! Все ясно?

- У тебя все в порядке, милый? – спросила Карина.

- Не совсем. Приеду - расскажу...

- Я жду...

Чтобы Ленка успокоилась и заснула, в нее пришлось влить пол-литра "Сальвадоре".

Потом Карина взяла ее за ноги, а Станислав за руки. Объединенными усилиями они перенесли пьяную женщину из кресла в гостиной на двуспальную кровать в спальне, стараясь при этом не шуметь. А то - не дай Бог! - проснется и снова начнутся слезы, причитания и угрозы...

Пока Карина укрывала сестру, Полонский подхватил с журнального столика литровую бутылку с остатками вина, початую коробку шоколадных конфет, прошел на кухню и закурил.

Карина села напротив него, молча взяла сигаретку из пачки, лежавшей на столешнице, и только после этого спросила:

- Ну, что скажешь?

- Больше всего мне понравилось намерение найти беглеца, кастрировать тупым ножом, пожарить яйца и съесть, запивая коллекционным «бордо». Твоя Ленка – это женский вариант Ганнибала Лектора…

- Я не об этом.

- Ну, если коротко – Брюнет выставил меня на бабки. Я еще не посчитал, сколько он хочет, но могу сказать сразу – такие деньги заплатить невозможно.

- Какая мотивировка?

- Михей брал с меня пять процентов. Он считает, что я теперь должен платить тридцать. Но сперва обязан погасить задолженность за десять месяцев. Не управлюсь за неделю – поставит на счетчик.

- Это беспредел, - сказала Карина. - Что думаешь делать?

- Ты когда-нибудь была в Чехии?

Она помолчала немного, потом сказала:

- С Михеем лучше разговаривать тебе.

- Ты права, но я не могу. Во-первых, я дал подписку ментам. А во-вторых, мой отъезд за пределы России Брюнет может воспринять как бегство.

- Верно, - сказала она. – Я не подумала… К Михею можно послать человека.

- Гонец должен быть очень надежным.

- Хочешь отослать меня, пока не закончатся неприятности?

«Правильно, девочка моя… - подумал Станислав. – Одним ударом я хочу заколбасить двух зайцев…». Но отвечать утвердительно было нельзя – тогда она точно останется. Из принципа.

- Кроме тебя, я больше никому не верю, - сказал он. - Раньше доверял еще одному человеку - Генке…

- Ты не узнал, кто и за что его убил? – спросила Карина, рассматривая скатерть.

- Брюнет говорит, что достоверной информации пока нет.

- Ты ему веришь?

- В данном случае - да. Или он великий актер, или в самом деле не знает.

Она подумала немного и махнула рукой:

- Давай ложиться спать. Все равно сейчас мы ничего путного не придумаем – оба пьяные. А завтра трудный день…

- Ложись.

- А ты?

- Кому Генка из своих пацанов доверял больше других?

- Цыпе и Жоржику, - ответила Карина не задумываясь.

- Ты их телефоны знаешь?

- Они – конечно, пацаны нормальные… Но для Чехии не годятся. Уровень не тот.

- Это касается завтрашних похорон.

Карина молча написала телефоны на салфетке, поднялась и ушла в ванную. Когда за стеной зашумела вода, Полонский взял в руки мобильник и глянул на часы. Половина двенадцатого. Детское время…

Оба согласились встретиться прямо сейчас. Причем – с каким-то нетерпением.

«Что за черт? – подумал Станислав. - Я ж их зову не для того, чтобы вручить миллион баксов…».

- Я возьму твою машину, - сказал он, заглянув в ванную.

***

«Форд» качнулся. Раз, потом – другой. Это в салон влезли Цыпа и Жоржик.

Цыпа – Евгений Цыпленков - был высокий, сутулый и худой. На лице у него красовались огромные очки в роговой оправе. Обычно его принимали за компьютерщика-программиста. Вот только Цыпа был настолько далек от современных технологий, что не сумеет даже включить писишку…