Тень в Зеркале - Ян Ирвин

И вот Рульк снова встретился с Питлисом. «Я хотел бы возвести в моих землях город, — сказал он и, с совершенно нетипичным для карона смирением, добавил: — Не согласился бы Питлис, как самый выдающийся из аркимов, построить его для меня?»

«А зачем тебе город?» — спросил Рулька Питлис, подозрения которого вспыхнули с новой силой.

«Он стал бы символом нашего союза! Кроме того, чтобы преодолеть Преграду, мне понадобится целая армия мудрецов и инженеров, алхимиков и ученых. Мне нужна кузница, в которой я ковал бы орудия для этого. Ею и станет мой новый город, если ты согласишься его построить».

«Как же преодолеть Преграду? — задумался Питлис. — Тут понадобится что-то вроде Золотой флейты. Но если бы Рульк мог изготовить ее сам, он не стал бы заказывать ее Шутдару. А что если выполнить просьбу Рулька? Может, в этом наш единственный шанс вернуться на Аркан? Впрочем, я буду неусыпно следить за его действиями!»

«Рульку нельзя верить! — твердили ему аркимы. — Он коварный предатель! Не помогай ему!»

Но во все времена главным недостатком аркимов было тщеславие. Бессильные справиться со своей невероятной гордыней и своим высокомерием, они были склонны совершать необдуманные поступки и заключать опасные союзы, стремясь к недостижимым целям. Вступив на ту или иную стезю, они больше никого не слушали и продолжали идти этим путем даже тогда, когда становилось ясно, что он до добра не доведет. С возрастом тщеславие и высокомерие развилось и у Питлиса. Он не сомневался, что Рульк что-то замышляет, но не мог догадаться, что именно, и согласился выполнить его просьбу. И одновременно решил следить за действиями Рулька и препятствовать тем из них, которые могли навредить аркимам, а при случае даже завладеть новым оружием Рулька и обратить его против создателя.

Внезапно Лиан замолчал.

— Возможно, Питлис использовал Зеркало, чтобы следить за Рульком! — внезапно прохрипел он, возбужденный этой догадкой. — Представляю себе, какие секреты оно в себе хранит!..

Он снова затих, потом залился краской и пробормотал:

— За такую ничем не подтвержденную догадку меня выгнали бы из второго класса Школы Преданий!.. На чем я остановился? Ах да! Питлис обрушился с бранью на осмелившихся возражать ему аркимов, отослал их прочь и обратился к Рульку со следующими словами: «Я построю тебе город, прекраснее которого еще не было ни в одном из трех миров».

Карана вздрогнула. Трудно было представить себе что-либо безумнее такого решения, чреватого трагическими последствиями!

— Много лет Питлис с Рульком разрабатывали план города. Работы было много, а Питлис не хотел доверять ее другим аркимам. Рульк прекрасно знал, какой город ему нужен, а нужен ему был город, поражавший своей красотой и необычностью. Рульк настаивал на том, чтобы в нем было множество вещей, предназначения которых никто не мог себе вообразить, но Рульку они зачем-то обязательно были нужны.

Рульк постоянно что-то мастерил. Он непрерывно делал самые невероятные приспособления, никогда не говоря, для чего они предназначаются. Частенько он отбрасывал их в сторону, как надоевшие игрушки, едва они были готовы. А Питлис по ночам изучал эти выброшенные устройства, лихорадочно пытаясь понять их назначение и проникнуть в замыслы Рулька.

Представь себе эту парочку! Рульк был великаном с иссиня-черной бородой, почти в два раза выше и крупнее меня. При этом он был дьявольски привлекателен и обаятелен. Все невольно испытывали симпатию и тянулись к нему.

Телосложением и ростом Питлис не отставал от него: каждая его нога была с твое туловище. У него было длинное худое лицо с широким носом и квадратным подбородком. Он был не так обаятелен, как Рульк, зато обладал железной волей. Питлис был гением, но его не очень любили.

Он всегда был начеку, следил за каждым шагом Рулька, надеясь, что тот хоть чем-нибудь выдаст свои истинные замыслы, и придумывал для него разные ловушки. Но Рульк был осторожен и вел себя так безупречно, что его ни в чем нельзя было заподозрить. Они с Питлисом трудились над планом города не один десяток лет, так как, казалось, жить им обоим оставалось еще очень долго. В конце концов строительство нового города превратилось для Питлиса в навязчивую идею. Он решил построить город еще замечательнее, еще невероятнее, еще красивее Тар Гаарна. Но это должен был быть совсем другой город, город, олицетворявший собой каронов. Питлис понимал, что трудится над своим шедевром.

Он часто встречался с членами Совета, но ни один из них не мог даже предположить, что замышляет Рульк. Когда тот отлучался, Питлис пользовался любой возможностью и вносил, казалось бы, незначительные изменения в замыслы Рулька, искажавшие их суть, но одновременно делавшие город еще гармоничнее, еще совершеннее и прекраснее. Наконец план города был составлен.

И все же в нем было что-то не то. Чего-то не хватало для того, чтобы считать будущий город совершенством, хотя никто и не мог сказать, чего именно. Рульк явно расстроился. «Мне часто доводилось бывать в городах аркимов, — сказал он, — и каждый из них обладал внутренним единством и гармонией, которых здесь не хватает. Я хочу достичь их и в моем городе, но не понимаю как».

«Как же вы добились такой гармонии в Тар Гаарне? — постоянно спрашивал Рульк. — О, если бы я смог увидеть его изнутри! — повторял он. — Но я не осмеливаюсь просить об этом!» Скоро он перестал об этом упоминать и занялся другими делами.

Чем дальше, тем больше Рульк сетовал на постигшую их с Питлисом неудачу, и однажды…

— Нет, только не это! — невольно воскликнула Карана. Лиан с трудом перевел дыхание и вытер кровавую пену с губ.

— Боюсь, у меня не хватит сил закончить сказание, — прохрипел он и чуть не заплакал от стыда.

— Ничего страшного, — проговорила Карана, тщетно пытаясь скрыть разочарование. Хотя Лиан рассказывал как никогда скверно, она с жадностью ловила каждое его слово.

Лиан собрался с последними силами и продолжал:

— «Я не прошу тебя провести меня в Тар Гаарн, потому что не хочу, чтобы тебя сочли предателем», — сказал однажды Рульк Питлису, который при этих словах почувствовал облегчение. Но уже следующие слова Рулька грянули как гром с ясного неба: «К тому же я так хорошо изучил тебя за это время, что вчера принял твой облик и спокойно прогулялся по всему Тар Гаарну!»

Питлис был поражен собственным легкомыслием, а также дерзостью и гением Рулька, позволившими ему совершить такое невероятное перевоплощение. И все же работа над городом каронов настолько увлекла Питлиса, что он не мог ее бросить. Вскоре он переработал план, внеся в него изощренные изменения, так что его замысел стал еще великолепнее.

Шел месяц за месяцем, и Питлис постепенно понял, что Рульк по-прежнему недоволен и ему снова что-то не дает покоя. «Вот тут, тут и тут! — сказал Рульк, показывая на отдельные места подземного лабиринта. — Я, конечно, не осмеливаюсь докучать тебе такими мелочами, но знаю, что ты во всем стремишься к совершенству».

Питлис рассмотрел места, на которые указал Рульк, на сотнях чертежей будущего города и убедился, что там действительно имеются мелкие недостатки: недоставало симметрии и гармонии, хотя обнаружилось это только в подземных сооружениях, которых никто все равно бы не увидел. Теперь и Питлис подумал, что Рульк слишком придирчив, но тот так подобострастно изложил свою просьбу, а сам Питлис был до такой степени помешан на совершенстве, что снова взялся за работу и внес в чертежи новые поправки.