Возвращение Борна - Роберт Ладлэм

Борн кивнул в знак согласия и задал последний вопрос:

— Вам известно, где живет Молнар?

* * *

Аннака повезла его к дому Молнара в шикарном районе Розадомб — или, в переводе, Розовый Куст, — где располагались посольства многих иностранных держав.

Будапешт в этот час напоминал нагромождение зданий из светлого в лунном сиянии камня, и каждый дом — с узорчатыми перемычками окон и дверей, причудливыми карнизами, коваными балкончиками, уставленными цветочными горшками, — был похож на облитый сахарной глазурью сладкий пирог. Старинные, выложенные булыжником улицы, кофейни, освещенные светом изысканных люстр, от которого их деревянные стены приобрели красноватый оттенок, ослепительные отблески зеркальных витрин — все это словно переносило прохожих в неповторимую атмосферу конца XIX века. Подобно Парижу, этот город сформировался под влиянием извилистой реки, разделившей его на две части, и уже во вторую очередь — мостов, соединивших их. Кроме того, это был город каменной резьбы, готических шпилей, заполненных прохожими лестниц, бывших крепостных валов, освещенных прожекторами, куполов, покрытых медными листами, стен, поросших плющом, величественных памятников и переливающихся всеми оттенками мозаик. А во время дождя над этими улицами, словно паруса на реке, раскрывались тысячи зонтов.

Все это произвело на Борна глубочайшее впечатление. Для него это было все равно что приехать в то место, которое часто являлось ему во сне — чрезвычайно реалистичном, бравшем свое начало глубоко в подсознании. Но при этом он не мог установить прямой связи между тем, что видел сейчас, и своими обрывочными, туманными, почти недосягаемыми воспоминаниями.

— Что с вами? — спросила Аннака, словно уловив его тревогу.

— Я уже бывал здесь раньше, — ответил Борн. — Помните, я сказал вам, что здешняя полиция умеет зажать любого в стальные тиски?

Она кивнула.

— В этом вы абсолютно правы. Но что вы подразумеваете? Что — сами не знаете, откуда вам это известно?

Борн положил руку на спинку водительского сиденья.

— Много лет назад я попал в тяжелейшую катастрофу. Впрочем, на самом деле это вряд ли можно назвать катастрофой. Я плыл на лодке, меня подстрелили и выбросили за борт. От шока, кровопотери и истощения я едва не умер. Врач в Иль-де-Порт-Нуар извлек из моею тела пулю и выходил меня. Я выздоровел физически, но моя память оказалась поврежденной. В течение некоторого времени я страдал амнезией, но потом мое прошлое стало возвращаться ко мне — медленно, мучительно, по кусочкам. Однако в полном объеме память так и не вернулась и теперь, я думаю, уже не вернется никогда.

Аннака продолжала вести машину, но, судя по выражению ее лица, история Борна произвела на нее сильное впечатление.

— Вы не можете себе представить, что такое — жить и не знать, кто ты такой на самом деле, — продолжал говорить Борн. — Если такое с вами не случалось, вы никогда не сможете не только понять, но даже представить, каково это.

— Наверное, от этого можно свихнуться.

— Вот именно, — произнес он, посмотрев на женщину.

— Как будто вокруг вас — море и никаких признаков земли, а на небе нет ни луны, ни звезд, которые подсказали бы вам, в каком направлении плыть, чтобы вернуться домой. Похоже?

— Да, очень. — Борн был удивлен. Он хотел спросить ее откуда ей известно все это, но тут машина затормозила и остановилась у тротуара напротив большого здания, каменные стены которого также были покрыты резным орнаментом.

Выбравшись из машины, они взошли на широкое крыльцо. Аннака нажала какую-то кнопку, и тут же загорелась тусклая лампочка, осветив мозаичный пол и панель домофона с кнопками, каждая из которых соответствовала определенной квартире. Квартира Ласло Мол-нара на вызов не ответила.

— Возможно, не стоит паниковать раньше времени. Не исключено, что Молнар сейчас находится с доктором Шиффером.

Борн подошел к входной двери — широкой и толстой, с выпуклым, непрозрачным, словно покрытым изморозью, стеклом, начинавшимся примерно с половины человеческого роста.

— Мы выясним это через минуту, — сказал он и наклонился к замку. Через мгновение дверь распахнулась. Аннака нажала еще одну кнопку, и вспыхнула другая лампочка — ровно на тридцать секунд, но этого времени им хватило, чтобы подняться по широкой лестнице на второй этаж, где находилась квартира Молнара.

На сей раз Борну пришлось повозиться с замком подольше, но через какое-то время и этот механизм спасовал перед его мастерством. Аннака хотела вбежать в квартиру первой, но Борн удержал ее. Вытащив свой керамический пистолет, он осторожно толкнул дверь, заставив ее медленно открыться. В квартире горел свет, но было очень тихо. Неторопливо продвигаясь от гостиной к спальне, а затем — через ванную комнату на кухню, они не о6наружили в квартире ни одной живой души. Везде царил идеальный порядок, не было ни малейшего признака борьбы — и никаких следов Молнара.

— Меня беспокоит то, что в квартире горит свет, — проговорил Борн, убирая пистолет. — Нет, Молнар не с Шиффером.

— Значит, он с минуты на минуту появится, — сказала Аннака. — Мы подождем его здесь.

Борн кивнул. Вернувшись в гостиную, он взял с письменного стола и с книжных полок несколько фотографий в рамках.

— Это и есть Молнар? — обратился он к Аннаке, указывая на плотно скроенного мужчину с пышной гривой зачесанных назад черных волос.

— Да, это он. — Женщина огляделась. — В этом здании когда-то жили мои бабушка и дедушка, а я, совсем еще девчонкой, тут играла. Мы, дети, знали все здешние потайные места.

Борн пробежал пальцами по старомодному проигрывателю для грампластинок, стоявшему возле суперсовременного и очень дорогого музыкального центра.

— Я вижу, он — не только ценитель оперы, но еще и завзятый меломан.

— То есть тут нет CD-проигрывателя? — с удивлением воззрилась на полку Аннака.

— Любой человек вроде Молнара скажет вам, что перевод музыки в цифровой формат лишает ее тепла и проникновенности. С грамзаписями все иначе.

Борн обратил внимание на письменный стол, на котором стоял ноутбук, заметив, что тот подключен как к электрической сети, так и к модему. Экран был темным, но, прикоснувшись к корпусу, он ощутил тепло. Борн нажал кнопку «Escape», и экран сразу же ожил: компьютер находился в «спящем» режиме — он не был выключен.

Аннака неслышно подошла сзади и смотрела на экран ноутбука через плечо Борна.

— Антракс, аргентинская геморрагическая лихорадка, криптококкоз, легочная чума... — читала она. — Господи всемогущий, зачем Молнару мог понадобиться вебсайт, содержащий описание смертоносных — как это называется? — ах да, патогенов?

— Я знаю только одно: как первым, так и последним звеном этой тайны является доктор Шиффер, — откликнулся Борн. — Алекс Конклин сделал первый подход к доктору Шифферу, когда тот работал в АПРОП — Агентстве перспективных разработок в области оборонных проектов. Они разрабатывали какую-то крутую программу вооружений, которую курировало министерство обороны США. Затем, в течение года, Шиффер перевелся в ЦРУ, в Управление по разработке тактических несмертельных вооружений, а вскоре после этого — бесследно исчез. Я не имею ни малейшего представления о том, над чем трудился доктор Шиффер и что в его работе заинтересовало Конклина до такой степени, что тот решил устроить «козью морду» министерству обороны и агентству, выдернув выдающегося ученого, работавшего на их программы.