Пацаны, не стреляйте друг в друга - Владимир Колычев

Он ехал в Серебровку. Приказ об увольнении из органов уже подписан, осталось сдать дела, и он свободный от исполнения служебных обязанностей человек. А благодаря упрямству Насти, увы, свободен от нее самой. Но он упорный. Без Насти нет жизни – он от нее не отступится...

– Охрану проверил? Все в порядке? – в машине спросил он у Левшина.

– Мышь не проскользнет.

Кирилла и Агату он оставлял под усиленной охраной. Лосев должен думать, что они погибли. Да и в любом случае сейчас ему не до них. Но все же Панфилов перестраховался.

– Как думаешь, почему эта сволочь ушла?

– Потому что он везучий, – недолго думая, ответил Левшин. – Но это временно... Я слышал, информационный ролик по его душу запустили.

– Запустили. Но если он везучий, то это не поможет...

Марк Илларионович оплатил производство розыскного видеоролика, эфирное время, выделил сумму вознаграждения за поимку Лосева. Очень хотелось надеяться, что будет результат. Но где-то в душе сидело и не давало покоя сомнение. Что, если эта сволочь уйдет от возмездия?

* * *

Игорь сидел на стуле, завороженно уставившись в экран телевизора. Он даже не заметил, как Лосев зашел в комнату. А дом старый, половицы скрипят, и все равно, не заметил. Потому что по телевизору крутился ролик. Изображение Лосева Виктора Николаевича, перечень преступлений, в которых он подозревался, телефоны и, главное, размер вознаграждения за его поимку – тридцать миллионов российских рублей. И кто, как не Игорь, мог их заработать?

Ролик уже закончился, но Игорь продолжал пялиться в телевизор. Смотрел на экран, но ничего не видел. Он думал о том, как заработать деньги.

– Обломайся! – незаметно подкравшись к нему, крикнул ему в ухо Лосев.

Эффект внезапности сделал свое дело – ошеломленный парень вскочил на ноги, отпрыгнув в сторону, повернулся к нему лицом.

– А-а, это вы!

– А ты думал, это Панфилов, да? Тридцать миллионов принес, да?

– Какие тридцать миллионов? – побледнел Игорь.

– Тридцать сребренников. За мою душу. Не надо из меня дурака делать. Я все видел...

– Ну да, – обескураженно кивнул парень. – Тридцать сребренников... э-э, то есть тридцать миллионов было... Но я даже не думал.

– Думал ты. Как сдать меня, думал. А чего тут думать? Тут до ментов рукой подать... Только ты не рассчитывай, что я молчать стану. Ты дом бензином обливал? Ты! Ты панфиловского ублюдка сжег? Ты! Я все скажу. Посмотрим, как ты деньги получишь.

– И то верно... К тому же я и не думал их получать...

– И правильно. Деньги ты от меня получишь. Уйдем за границу, там у меня и дом, и секретный счет в банке... Лето здесь переждем, а потом за кордон...

– Да я знаю, что вы меня не обманете, – улыбнулся через силу Игорь.

– Мало знать, нужно быть еще уверенным в этом.

– Я уверен.

– Вот и моло...

Лосев не договорил. Приступ сумасшедшей боли заставил его замолчать и схватиться за голову.

– Ой-е! – простонал он, опускаясь на диван.

Болезнь вернулась. И пуще прежнего взялась за исполнение разрушительной миссии. И наркотик уже плохо помогал.

– Укол мне нужен...

– Да, я сейчас...

Игорь повернулся, чтобы идти на кухню, но Лосев его остановил. Он уверен был, что парень не станет готовить ему инъекцию для укола. Сбежит он. Чтобы продать своего босса, сбежит.

– Погоди! Ты не знаешь, где...

– Знаю.

– Я перепрятал, – корчась от мук, сказал он.

– Зачем? Не в нашем случае прятать, – усмехнулся Игорь.

Действительно, статья за незаконное хранение наркотиков – мелкий пустяк по сравнению с теми грехами, за которые пыталось спросить с них правосудие.

– Это на больную голову, – делая над собой неимоверное усилие, улыбнулся Лосев.

Он вместе с Игорем прошел на кухню.

– Там под столом коробка. Руку протяни...

Парень встал на четвереньки, грудью коснулся пола, просунул руку в узкую щель. И в этот момент Лосев ударил его – кухонным ножом под правую лопатку.

Запотевшая ладонь скользнула вдоль рукоятки до самого лезвия, которое лишь на чуть-чуть погрузилось в чужую плоть. Лосев не смог достичь цели, вдобавок сильно поранил собственную руку.

Недорезанный Игорь вскочил на ноги, но Лосев уже вцепился взглядом в рукоять топора. И первым ухватился за нее. Парень схватил его сзади, пытаясь опрокинуть на пол, но Лосев умудрился оттолкнуться ногой от стены. Падая на пол вместе с ним, Игорь ударился головой об угол стола. Сознание не потерял, но руки разжал. Лосев рывком поднялся на ноги, схватил топор.

Игорю оставалось только защищаться. Но шансов у него лишь немного было больше, чем у старой ростовщицы, которую зарубил Родион Раскольников. Лосев взмахнул топором раз, второй...

Парень был уже мертв, но Лосев не мог остановиться. Лютая злость на весь мир продолжала поднимать и опускать топор. Остановить его смогла только дикая усталость.

* * *

Юра Костромской стал полноправным хозяином на своем участке. Это не могло его не радовать, но он старался не выказывать своих чувств. Как будто Марк Илларионович уходил на понижение или вовсе был уволен за дискредитацию звания сотрудника правоохранительных органов.

– Может, ко мне в службу безопасности пойдешь? – спросил Панфилов.

Они выходили из здания опорного пункта. Он в штатском, Юра в форме.

– Да нет, мне здесь лучше. Здесь я сам себе голова.

– Оклад хороший положим. Две тысячи евро.

– Спасибо. Меня отсюда никаким калачом не выманишь.

– Верю... Левшина и Захарского я с собой забираю.

– Понимаю.

– Но штаты остаются прежними. Пришлют тебе и уполномоченного на твое место, и двух помощников.

– Не пришлют, – улыбнулся Костромской. – Перелесов звонил, сказал, что эти штатные единицы на другой участок бросит.

– Это самодеятельность. Я ему позвоню.

– Не надо. Мы с Колей вдвоем справимся. Лишь бы транспорт не отобрали.

– Ну, это я тебе гарантирую. Если вдруг что, звони. Телефон свой я тебе оставил...

Внимание Панфилова привлек «Гелендваген» Грецкого. Не сбавляя ход, машина промчалась по главной сельской улице. Окна затемнены, и не видно, кто в салоне. Может, Настя там сейчас.

– Куда он это погнал? – разволновался Марк Илларионович.

– Может, к матери домой? – предположил Костромской.

– Может быть.