Белые степи - Рамазан Нурисламович Шайхулов

улиц, многие растерялись, опускались, начинали пить и постепенно умирали. Последним жителем Худайбердино оставался Айса-карт…

Прожила семья Салимы в деревне Ботай четыре года. Здесь родился их седьмой ребенок – дочь. Закия и Галима окончили педучилище, начали работать и вышли замуж. Здесь справили их свадьбы.

10

Для Салимы последние дни жизни свекрови Зухры слились в один сплошной день. Она перестала бредить и теперь только прерывисто дышала и стонала. Не могла уже пить, и поэтому время от времени Салима прикладывала к ее губам мокрую марлю, протирала пот со лба. Сидела рядом и шептала молитвы. В полусне приходили мысли о том, где же ее хоронить – ее родина Мырзакай, в Худайбердино похоронены муж Фатхелислам и сын Заят, но там сейчас никто не живет, забор кладбища давно завалился, он весь зарос и не ухожен. Ислам похоронен здесь, в Зигазе…

Зигаза… Салима и представить себе не могла, что когда-то будут здесь жить. Родная деревня, Худайбердино, Ботай – вокруг были свои, все просто и понятно. А тут…

Ислама, как депутата районного совета, вызвали в Белорецк. Через три дня он вернулся сам не свой. Пройдя пешком от станции в поселке Зигаза до деревни Ботай, уставший и проголодавшийся, он по давней привычке не торопился выкладывать новости. И только когда за вечерним ужином остались одни взрослые, он, утолив голод, оглядев всех, неторопливо, загадочно начал:

– Ну что, Салима, готовься к новому переезду…

В большой комнате на радиоле младшие дети крутили полюбившуюся пластинку с песнями Полада Бюль-Бюль-оглы, старшие дочки прихорашивались перед походом в клуб на танцы. Салима и Зухра, привыкшие к загадкам Ислама, молча вперились в него:

– И… И куда же опять? Только здесь жизнь отладили, куда тебя опять-то несет? – осторожно поглядывая на свекровь, несмело начала Салима.

– В Зигазу…

Салима с Зухрой переглянулись – верить, не верить? Уж слишком часто он вводил их в ступор, сразу и не поймешь – шутит он иль всерьез.

– Ах, ах, ах… – начала Зухра. – Чем тебе здесь-то не нравится? Родня рядом, вокруг лесное приволье для скота, дети из дома в школу ходят. А там, в тесных, изрытых свиньями с поросятами улицах, что потерял-то?

– Да в том-то и дело, что ничего не потерял, – заставляют.

– Кто это тебя заставляет-то?

Ислам, глядя куда-то вдаль, собираясь с мыслями, помолчал. Допил остатки чая и, прислушиваясь к мелодичным песням популярного певца и невольно подпевая ему: «Ты мне вчера сказала, что позвонишь сегодня…», неторопливо начал:

– Да доигрался я… – Женщины испуганно переглянулись, Салима привычно прикрыла рукой рот, чтоб не сболтнуть лишнего. – Все время бодался с руководством, все время что-то требовал, доказывал, писал в газету статьи, сатиру и вот – на тебе! Теперь придется самому решать все эти вопросы…

За столом наступила тишина. Из радиолы неслись мелодичные душевные излияния Полада:

В моем столе лежит давноПод стопкой книг письмо одно…Не может быть…

– Да уж не томи, умеешь ты ходить вокруг да около, начал – говори, – не выдержала Зухра.

– Да что тянуть, уговорили меня в райсовете стать председателем Зигазинского сельсовета…

– Хмы, – крякнула Зухра, и перед ее глазами пронеслись все годы ее мучений. Все страдания от несправедливостей властей предержащих.

– Вызвали меня именно для этого. И сразу мне в лоб – возглавляй сельсовет, мол, мы знаем твои деловые качества, ты настоящий коммунист, всегда стоишь на защите интересов сельчан. Мол, хорошо знаешь район, людей, вспомнили, что я работал в редакции районной газеты. Я ни в какую. Говорю им, что я из города-то уехал из-за того, что русским плохо владею, а тут больше половины населения русские – не справлюсь. В общем, дали мне сутки на раздумья, обещали во всем помогать и дом казенный в Зигазе, в придачу лошадь и мотоцикл новый для поездок по деревням. Вот.

– И что ты через сутки им ответил? – с надеждой на то, что он отказался и что не надо опять так круто менять образ жизни, спросила Салима.

– Долго я думал, с городскими друзьями старыми советовался… – Ислам надолго замолчал, как будто заново прослеживая ход своих раздумий, отхлебнул остатки чая. – И надумал: второй раз такое не предложат, и чем самому подчиняться чужим и выпрашивать милости, лучше самому за все взяться, да чем смогу, тем и помогать людям…

Над столом стихло. Каждый стал думать о том, во что же все это обернется.

– Правильно решил, – неторопливо начала Зухра. – Лучше быть головой да править, чем подчинятся неразумным да слабым. Власть силу любит, а она у тебя есть. Вот только иногда выпить любишь лишнего, и это может всему навредить. Народ такой – только и ждет, когда начальство поскользнется. Слабости они не прощают.

Зигаза, как поселение, возникла в конце девятнадцатого века благодаря тому, что недалеко от нее нашли залежи железной руды. А само это место было удобным для постройки завода – река Зигаза впадает в реку Зилим, а Зилим в Агидель – по весне можно сплавлять чугун аж до самой Волги. В тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году купцы Кальсин и Шамов арендовали у местного бая деревни Ботай земли и вдоль реки Зигаза начали постройку завода. Для этого срубили сосновый лес на склонах двух прилегающих гор и из этих сосен построили первые дома для привезенных из Поволжья крестьян – строителей и работников завода. Сам завод был выложен из красного кирпича и начал действовать в тысяча восемьсот девяностом году. В нем была доменная печь, пять паровых котлов и воздухонагреватель. К началу двадцатого века три паровые машины, два водяных колеса. В прилежащих лесах, рядом с деревнями башкир, были построены шестьдесят четыре печи для углежжения. Заводу принадлежало три крупных рудника. На самом заводе работало около ста рабочих, а более семисот человек добывали руду, рубили лес, жгли уголь, возили все это к заводу.

Для обеспечения завода водой прокопали канаву от реки Зигаза, в центре села выкопали пруд, и от пруда шла канава к заводу, и неиспользованная часть воды вновь по канаве уходила в реку.

Руду и уголь завозили на подводах по серпантинной дороге, проложенной на склоне высокой горы рядом с заводом, и затем по мосту, построенному от вершины горы к заводу, подвозили к горловине домны. За время интенсивной работы завода было выплавлено около десяти миллионов пудов чугуна. После революции завод был национализирован и в тысяча девятьсот двадцать пятом году закрыт. Корпус просторного завода после реконструкции стал гаражом для организованного здесь леспромхоза.

Ко времени переезда семьи в поселке еще крепкими оставались постройки от бывших хозяев завода. В первом большом деревянном доме купца размещался сельский клуб, во втором кирпичном – участковая больница. Начальные классы средней школы учились в бывшем деревянном