Покорение Сибири. От Ермака до Беринга - Михаил Ципоруха

В таких условиях московские представители вынуждены были заключить с Китаем 27 августа 1689 г. Нерчинский мирный договор, согласно которому Забайкалье полностью закреплялось за Московским государством, но в Приамурье в тот раз русские вынуждены были покинуть часть уже освоенной территории. Албазин — казацкая крепость на Амуре — был срыт.

Владения московского царя по Амуру согласно договору ограничивались территорией верхних притоков реки, которая вошла в состав вновь образованного Нерчинского уезда. Граница была определена от истоков Аргуни до устья, затем по левому притоку Амура р. Горбице, далее от ее верховья по хребтам, «близ Амура» до верховьев бассейна р. Уды, впадающей в Охотское море. Территория к югу от р. Уды, между ней и средним течением Амура, а также океаном, была оставлена по Нерчинскому договору неразграниченной (2, с. 39; 5, с.282).

Правда, Ф. А. Головин твердо отстаивал торговые интересы Руси. После подписания договора он, не связываясь с Москвой, прямо «из разрядного шатра»— своей резидении — поспешил отпустить в Китай торговый караван из служилых и торговых людей. И с этого момента объем русско-китайской торговли, исключительно выгодной для Руси, в первые же три года после заключения Нерчинского договора возрос более чем в три раза (6, с.156).

Таким образом, Нерчинский договор разрушил монополию среднеазиатских купцов, которые до его заключения были фактически единственными посредниками между Сибирью и Китаем. Теперь русское купечество смогло установить прочные непосредственные сношения с китайскими партнерами. Русские купцы в обмен на пушнину и другие традиционные сибирские товары вывозили из Китая чай, шелковые и хлопчатобумажные ткани и одежду из них, фарфоровую посуду, ревень и др.

Историческая справедливость в части принадлежности приамурских земель была восстановлена лишь через 170 лет, когда генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев заключил с Китаем в 1858 г. Айгунский договор, по которому все левобережье Амура навсегда стало частью русского государства.

А 14 ноября 1860 г. в Пекине русским посланником в Китае Н. П. Игнатьевым и китайскими представителями был подписан русско-китайский договор, подтверждавший условия Айгунского трактата и определяющий границы между обоими государствами по рекам Амуру и Уссури, далее по северной части озера Ханка и затем на юг до побережья Японского моря, то есть помимо Приамурского края в состав Российского государства навечно вошел весь Приморский край (левобережье Амура от устья Уссури до впадения Амура в лиман, а также правобережье Уссури и земли по побережью залива Петра Великого, где в том же году на берегу бухты Золотой Рог был основан военный пост Владивосток).

Таким образом, примерно за 70 лет (от 80-х гг. ХVІ до середины ХVІІ в.) громадная Сибирь была пройдена русскими землепроходцами, которые собрали вполне достоверные сведения практически обо всех районах этой колоссальной страны, до ХVІІ в. фактически не известной европейцам. И вся эта грандиозная работа была проведена в крайне малые по историческим меркам сроки. «Такого огромного масштаба, такой быстроты и энергии в исследованиях новых стран, — отметил член-корреспондент АН СССР С. В. Бахрушин, — не знала история мировых географических открытий» (2, с.40).

4 марта 1675 г. из Москвы в сопровождении воинского отряда и обширной свиты выехал в Китай посол царя всея Руси молдавский боярин Николай Гаврилович Мелеску Спафарий. Это был образованный человек и опытный дипломат. Родился он в Милештах (отсюда и фамилия — Милеску), в Запрутской Молдавии, учился сначала в Яссах, а затем в греческой патриаршей школе в Константинополе, где изучал греческий, латинский, турецкий и арабский языки. Затем он продолжил обучение в г. Падуя (Италия).

Начал Милеску службу секретарем молдавского господаря Георгия Штефана, затем служил у господаря Штефаницы. Господарь Георгий Гика назначил его командующим войсками, за что Николай Милеску получил звание «спатар», или «спафарий» (что означало «хранитель оружия»). От придворной должности Н. Милеску и произошла вторая его фамилия — Спафарий. Он выполнял дипломатические поручения в Константинополе (1660–1664), Стокгольме (1666), Париже (1667–1668). Сам Николай Милеску был сторонником политического и культурного сближения Молдавии с Россией с учетом единой православной веры у обоих народов.

В 1671 г. в возрасте около сорока лет (или чуть больше) он был направлен иерусалимским православным патриархом Досифеем в Москву и остался на русской службе, через год став переводчиком Посольского приказа. Досифей писал о нем, что Спафарий — «человек премудрый в еллинском и других языках и русской может скоро выучить и готов сам переводить» (20, с.151).

В Посольском приказе Спафарий быстро выдвинулся. Он получал самый высокий оклад среди переводчиков и пользовался поддержкой влиятельного боярина Артамона Сергеевича Матвеева, родственника Натальи Кирилловны, второй жены царя Алексея Михайловича и матери будущего императора Петра I.

Через три года Спафарий по рекомендации боярина А. С. Матвеева был отправлен послом в Китай для улаживания трений на приамурской границе и завязывания торговых отношений. Это посольство было тщательно подготовлено. В грамоте, данной Спафарию 20 февраля 1675 г., указывалось: «… быть на своей великого государя службе в послех своего великого государя любительного грамотою у китайского Богдыхана Николаю Гавриловичю Спафарию. Да с ним велено быть в дворянех из иноземского списку Федору Павлову, Костянтину Гречанину, да для письма Посольского Приказу подьячим Никифору Венюкову, Ивану Фаворову. Да… взят был для знания каменья гречанин Спиридон Евстафиев, а для лекарства гречанин Иван Юрьев» (28, с. 129). Таким образом, в составе посольства были люди, знакомые с минералогией, ботаникой и медициной. Сам Спафарий в ходе путешествия выполнил с помощью астролябии первые отпределения географической широты ряда пунктов в Сибири по пути следования посольства. А Никифор Венюков и Иван Фаворов составили множество маршрутных чертежей, послуживших основой для общего чертежа, имевшего уже градусную сетку, который, к сожалению, не сохранился. Так что само посольство имело и некоторый явно научный характер, и его отчетные материалы явились существенным вкладом в изучение огромного Сибирского края и малоизвестного в то время Китая.