Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш

со всей своей шайкой, где бы он ни скрывался.

Султан спускается с трона и с гордым видом обходит вокруг начальника стражи.

М у с т а ф а (растерянно). Что это там случилось у нас, а?

М а х м у д. И случилось, когда ты еще был султаном и изнывал от тоски. Я же хотел серьезно поговорить с тобой, принять меры…

М у с т а ф а. Ты говоришь — когда я еще был?..

М а х м у д. Да, прошедшее время — здесь единственно подходящая форма грамматики.

М у с т а ф а. Барбир!

М а х м у д. О ком ты? Где он?

С у л т а н (останавливается перед начальником стражи, в гневе стучит жезлом по полу). Побег из тюрьмы, шайка, тайный заговор, а начальник стражи приходит к султану с таким видом, словно он явился к рабыне, да еще при этом говорит — «для моих подчиненных не бывает ничего тайного».

М а х м у д. Так его, мой повелитель, так его! Клянусь аллахом, ты льешь бальзам на мою душу.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (падает на колени). Умоляю вас, не гневайтесь, мой повелитель! Это была ошибка. Она не повторится. Все не так уж страшно.

М у с т а ф а. И это — начальник стражи! Недремлющее око государства! Он не узнает своего султана. Он опускается до такого уровня. Снится мне это, что ли?

М а х м у д. На этот раз нет.

С у л т а н (снова поднимается к трону и уверенно садится на него). Что значит — «не так уж страшно»? Твой повелитель не любит сидеть на троне, который шатается.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Это всего лишь бродяга. А те, кого он собрал вокруг себя, — просто сброд.

С у л т а н. И чего же этот сброд хочет?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Устроить беспорядок в стране. Но я их зажарю на сковородках прежде, чем они сдвинут хоть одну пылиночку.

С у л т а н. И как же ты их зажаришь? Они что, у тебя в темницах?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (растерянно). Нет, но мы же их правда ищем.

С у л т а н. А поймали только одного, и тот сбежал?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Мы поймали еще одного… (Стыдливо.) Но он умер под пытками, так ни в чем и не признавшись. Но мы их всех, всех поймаем.

С у л т а н. Не люблю жалких обещаний. Если ты их не поймаешь до праздника, можешь повеситься.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Мой повелитель!

С у л т а н (стучит жезлом). Молчать! На сегодня с меня довольно и этого чрезвычайно интересного донесения. (Задумывается.)

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (подавленно). Слушаю и повинуюсь, мой повелитель. (Уходит.)

А р к у б (выскакивает из-за трона, подпрыгивает). Ты его сразил начисто! Пришел как павлин, а ушел как мышь. Настоящий султан наверняка нам недурно заплатит за службу, которую мы ему случайно сослужили.

С у л т а н. Кто?

А р к у б (спохватившись). Нет-нет, ничего. Это я сам с собой разговариваю.

С у л т а н. Можешь разговаривать сам с собой молча. Не мешай мне думать.

М у с т а ф а. Заколдован я, что ли? Начальник стражи меня обманывает. Что происходит в моей стране?

М а х м у д. В этой стране творятся такие дела, которые обязывают султана не расставаться со своим нарядом и покрепче держать в руках бразды правления.

М у с т а ф а. Ну, а ты? Ты что-нибудь знал?

М а х м у д. Когда я был везиром, а ты был султаном, мне не раз хотелось влепить тебе пощечину.

М у с т а ф а (в ярости хватает его за воротник). Ты?.. Ты?.. Барбир? Пощечину?

М а х м у д. Отстань, хаджи Мустафа, не позорься. Кому нужен султан, который скучает и легкомысленно ведет себя? И кому нужен везир, который не знает, что делается в стране?

М у с т а ф а. А кому нужен этот дурак?

М а х м у д. Султан, которого ты называешь дураком, сумел сразу распознать, что творится в его стране.

М у с т а ф а (в отчаянии). Заколдован я, что ли, или сошел с ума? Что все это значит?

М а х м у д. Ничего особенного, кроме того, что наш великий султан припал сегодня к своему наряду, как зародыш к чреву матери, и держится за жезл, как за пуповину. Вчера ты еще тоже мог добиться того же.

М у с т а ф а. Это же какой-то бред. Я немедленно прекращу все это! (Хочет броситься к трону.)

Махмуд его задерживает.

С у л т а н (очнувшись от своей задумчивости, стучит жезлом). Позвать ко мне палача!

А р к у б. Палача? Спаси нас аллах! А зачем это он нам потребовался?

М у с т а ф а. Сейчас, когда явится палач, я положу конец всей этой комедии. Топор палача будет беспощаден.

М а х м у д. Сия комедия начата султаном, и никто, кроме султана, не может положить ей конец. А хаджи Мустафа есть хаджи Мустафа.

М у с т а ф а. Заколдован я, что ли…

Входит  п а л а ч.

П а л а ч (кланяясь). Палач к вашим услугам, великий султан.

М у с т а ф а. Или я сошел с ума? Неужели никто не видит, что у султана другое лицо?

М а х м у д. У султанов лица не бывает.

Султан с вожделением рассматривает топор палача.

А р к у б. Спаси нас аллах! Что это за страшная железка? Неужели мы весь день будем глазеть на топор в то время, как дивные красавицы ждут наших ласк и объятий!

С у л т а н (бросает на Аркуба гневный взгляд). Эй, палач, ты сам стань направо от меня, а топор поставь поближе к моей руке.

Палач становится навытяжку справа от султана, а топор прислоняет вплотную к трону так, что рукоятка топора оказывается у самого подлокотника.

А р к у б (с возмущением). Аллах милостивый, милосердный, что происходит с моим хозяином?

С у л т а н (с явным удовольствием гладит топорище). Вот так… Пусть будет у меня под рукой, чтобы я чувствовал пальцами его холод и твердость, чтобы это железо проникало мне в пальцы, в руку, в тело, до мозга костей. Я бы хотел слиться с этим железом, стать с ним единым целым — султаном-топором. А ты, ты стой там, палач.

П а л а ч (закашлявшись). Слушаю и повинуюсь!

А р к у б. Клянусь аллахом, я ничего не понимаю. Ведь мы же хотели просто пошутить! Где же они, эти шутки? Я не узнаю больше своего хозяина. А султан — ведь он же ждет, когда начнется веселье. Ничего не понимаю.

М а х м у д. Как бьется сердце! И душит желание вернуть себе свой наряд. Настал момент, когда везир должен быть рядом со своим повелителем.

М у с т а ф а. Заколдован я, что ли, или сошел с ума? (Стараясь взять себя в руки.) Везир! Усмири его сейчас же!

М а х м у д. Вы имеете в виду — усмирить моего повелителя великого султана или железный топор, хаджи Мустафа?

М у с т а ф а. Я приказываю тебе немедленно прекратить эту комедию!

М а х м у д. …И узнал рыбак, что в бутылке, попавшей к нему в сеть, закупорен джинн. Джинн плакал — плакал и молил выпустить его на свободу. Смягчилось сердце рыбака, он и открыл бутылку. И тогда джинн вырвался оттуда, превратился в огромного-огромного великана и захохотал так, что содрогнулись все горы и пустыни, а потом кинулся на рыбака, чтобы убить его.

М у с т а ф а (шатаясь). Заколдован я, что ли, или сошел с ума?

М а х м у д. Я не стану жалеть