Черный аббат. Мелодия смерти - Эдгар Уоллес

– Надо же, какая жертвенность! А я полагала, что ты написала мне совершенно по другой причине, – едко заметила мать.

Эдит не сочла нужным реагировать на эту колкость, она привыкла к тому, что миссис Каткарт склонна перекладывать собственную вину на окружающих.

– Так вот, – поджала губы леди, – мне очень жаль, но колье я тебе не принесла, потому что не в состоянии это сделать.

– Как? – удивилась Эдит.

– Я понесла на бирже большие убытки, – сказала миссис Каткарт, избегая смотреть в глаза дочери. – Как тебе известно, твой отец оставил нам ровно столько, чтобы не умереть с голоду, а все прочее, что мы себе позволяли: дом, слуги, твое образование, наряды, – мы имели благодаря моим усилиям и стараниям. Я потеряла много денег на канадских акциях, – призналась она.

– И что же теперь? – с тревогой спросила Эдит, по голосу матери поняв, что сообщение будет неутешительным.

– Мне пришлось заложить твое колье в одной маклерской компании, чтобы обеспечить ей долг в сумме семисот фунтов.

– Ох, мама, – глубоко вздохнула Эдит.

– Я надеялась его выкупить, – хладнокровно продолжала мать, – но произошла беда: воры проникли в контору фирмы и похитили его.

– Очень прискорбно, мама, – расстроилась Эдит. – До замужества я даже не думала об этом украшении, словно его и нет, но теперь, когда у меня другая жизнь, такая утрата огорчительна. Ты знаешь, что мы с супругом – люди небогатые, и фамильная драгоценность могла бы пригодиться нам в дни нужды. Но я тебя не виню. Несчастный случай – что тут поделаешь? Колье пропало, похитителей наверняка не найдут – придется примириться. Фирма предложила тебе какую-нибудь компенсацию?

Эдит задала этот вопрос без всякого тайного умысла – просто ей пришла в голову мысль: «А вдруг хоть часть средств удастся спасти?» Но миссис Каткарт вздрогнула, как от удара, и впилась взглядом в лицо дочери, словно пытаясь что-то прочесть на нем. «Выходит, она знает о том, чтó посулил мне Уоррел, – осенило ее. – Этот мерзавец все выболтал ее мужу – они ведь хорошо знакомы. Вот негодяй! Не зря я всегда не доверяла ему».

– Да, мне предложили некоторое возмещение, – сказала она, – но весьма незначительное. Вопрос о нем пока не решен, я буду держать тебя в курсе.

– О какой сумме идет речь? – спросила Эдит.

– О тысяче фунтов, – без колебания объявила миссис Каткарт.

– Тысяча фунтов! Я и не подозревала, что мое колье имеет такую ценность.

– Это значит, – поморщилась леди, – что семьсот фунтов идут из моего кармана, а триста платит маклер.

– Своеобразное исчисление, – усмехнулась Эдит. – Ну что же, придется мне удовольствоваться тремястами фунтами.

– Подожди немного, – посоветовала миссис Каткарт, – не исключено, что колье отыщется. Почему ты так пессимистично на это смотришь? В газетах появится описание пропавшей вещи, и оно наведет на след преступников.

Эдит покачала головой.

– Ты не дальновидна, мама, – возразила она. – Репортеры возбудят внимание полиции и общества, ибо для них главное – сенсация, а не наши с тобой чувства. Начнется разбирательство, и в один не очень славный день выяснится, что колье принадлежало мне, а заложила его моя мать.

– Я не узнаю тебя, Эдит! – театрально воскликнула миссис Каткарт.

– Сейчас речь не об этом, – невозмутимо парировала дочь. – Драгоценность утрачена и, по-видимому, уже не вернется к нам. Из-за крайне сомнительной возможности когда-нибудь получить назад свое колье в первозданном виде – не исключено, что в настоящее время из него уже вытащили все бриллианты для перепродажи, – я не стану рисковать своим именем и доводить до всеобщего сведения слабости своей матери.

– Я поражаюсь твоей осведомленности о действиях похитителей сокровищ. Тебе даже известно, что они извлекают бриллианты из оправы, – саркастически произнесла миссис Каткарт. – Уж не твой ли муж посвятил тебя в эти тонкости?

– Да, – спокойно ответила девушка. – Джилберт рассказывал мне об этом.

– Все понятно, – скривила губы леди. – Тебе не скучно в его обществе. Ладно, – взглянула она на часы, – сколь ни приятно мне у тебя гостить, но пора домой. Кстати, ты не забыла? Завтра мы приглашены на обед.

– Мы? – удивленно переспросила Эдит.

– Я и ты.

– А Джилберт?

– Его не звали, – устало сообщила миссис Каткарт. – Я достаточно ясно дала понять, что приеду только в том случае, если твоего супруга там не будет.

Эдит выпрямилась, и глаза ее метнули молнии.

– Чего ты добиваешься? Собралась распространять по всему Лондону всякие небылицы о моем муже?

– Ну, со всем Лондоном мне не управиться, но в кругу своих друзей я молчать не стану и расскажу правду о своем отношении к твоему супругу.

– Это неслыханно! – возмутилась Эдит. – Ты не имеешь права так поступать. Ты затеяла недоброе и должна принять на свою совесть все последствия. Я тоже совершила ошибку и готова ее исправить. Я искуплю свою вину и с радостью приму все, что ниспошлет мне судьба. Неужели ты думаешь, что твои нападки изменят мое отношение к Джилберту?

На устах миссис Каткарт промелькнула змеиная улыбка.

– Уверяю тебя, – прошипела она, – у меня достаточно мыслей, от которых до утра не уснуть, но, во всяком случае, не о том, в каких ты отношениях со своим мужем. Гораздо больше меня волнует то, что он – нищий и к тому же сумасшедший. Да, не спорь: нормальный человек при его положении не откажется от должности в Министерстве иностранных дел. Что взбрело ему в голову, скажи на милость?

– Спроси его сама. Он скоро вернется домой, – отрезала Эдит.

– Еще чего не хватало! – возмутилась миссис Каткарт и поспешила удалиться.

Эдит поужинала одна, спокойно обдумывая поведение матери и стараясь оценить вновь открывшиеся обстоятельства ясным умом, трезво посмотреть на будущее и не строить никаких иллюзий. Мысленно она представила, что наступит день, когда они с Джилбертом будут жить очень дружно, хотя и без той близости, которая связывает супругов. Она оправдывалась тем, что ее муж проводит вечерние и ночные часы вне дома, и это, как ей казалось, извиняет ее поведение.

В ту ночь она впервые остро ощутила одиночество, пожалела о том, что Джилберта нет рядом, и затосковала по его жизнерадостности. Он умел излучать энергию, быть общительным и остроумным. Но порой, когда он с головой уходил в работу и часами просиживал в своем кабинете, он не удостаивал ее даже взглядом.

Сон не шел к ней, она взялась за книгу, но никак не могла сосредоточиться. Смысл прочитанного ускользал от нее, и она лишь рассеянно перелистывала страницы. Внезапно донесшиеся с улицы звуки заставили ее испуганно вздрогнуть.

– Агнес! – позвала она горничную. – Что там такое?

– Что именно, миссис Стэндертон?