Направленный взрыв - Фридрих Незнанский

Нет, он, Федор Полетаев, здесь не для того, чтобы отрабатывать положенное после мединститута. Он здесь для того, чтобы раскрыть эти многочисленные странности, которые за последний год стали расти, словно снежный ком…

Странные люди без памяти… Странные занятия Кошкина, его подозрительная любовь к патологоанатомии и гипнозу… Странные и, мягко говоря, таинственные, а если быть более точным — засекреченные увлечения Кузьмина…

«Только тайна дает нам жизнь, только тайна!» — подумал Полетаев, вспомнив строчки Гарсия Лорки. И даже выдохнул едва слышно:

— Да, только тайна…

— Тайна? — спросил Турецкий. Он хотел подняться, сесть на кровати, но Полетаев попросил его не беспокоиться.

— Я говорю, что я люблю всяческие тайны… А вы, Сергей Сергеевич?

— Я тоже, — бодро ответил Турецкий.

— Скажите, а что вы любите вообще… ну, допустим, читать вы любите? Или какие фильмы любите, какие герои больше нравятся?

— Я люблю книги… Люблю читать про следователей. Кинофильмы — тоже, — ответил Турецкий.

— Надо же, как у нас совпадают интересы. Значит, про следователей?

— Да, именно. Я, видимо, сам когда-то хотел стать следователем, но не получилось, — вздохнул Турецкий.

— Ну ничего страшного, получится когда-нибудь. А кинофильм «Любимая женщина механика Гаврилова» вам не нравится? Там Гурченко играет. Не помните?

— Кажется, видел. Нет, не помню.

— Ясно, — вздохнул Федор Полетаев. — Жена, дети у вас есть или нет? Тоже не помните?

— Нет.

— Ну ничего, дорогой, обещаю, что займусь тобой, — вставая, похлопал по руке Турецкого Федор Полетаев. — Еще раз поздравляю с Новым годом. Мы тебя обязательно вытащим. Только если ты будешь помогать мне, помогать вспомнить…

— Помогу, если смогу, — хмуро ответил Турецкий. — Значит, уже Новый год? И давно?

— Да сегодня наступил, — улыбнулся Полетаев. — Не забыл, какой по счету?

— Нет, — в ответ улыбнулся Турецкий. — Это не забыл. А как называется больница? Я ведь болен, значит, я в больнице?

— Да, ты, конечно, болен, но ты не совсем в больнице. Ты совершил уголовное преступление, из-за того что был нездоров. Ты немного порезал ножом своих товарищей, а потом хотел перерезать себе вены стружкой от деталей, которые вытачивал на заводе. Но обошлось. Товарищи, на которых ты кидался с ножом, остались почти невредимы… А тебя, как видишь, откачали… — Полетаев вновь взял руку Турецкого и посмотрел на запястья. Обе руки были чистые, без шрамов, без малейшего намека на порез…

«Дурак ты, Полетаев, — подумал Федя. — Только круглый дурак мог раньше не догадаться обо всем!»

— А имя Сергей тебе нравится, Серега? — спросил врач.

— Нет.

— Тебе не нравится, как тебя зовут?

Турецкий прикрыл глаза и неопределенно ответил:

— Нет, пожалуй, не очень.

— Ясно… Ну держись, мужик, мы тебя постараемся никому не отдать… Только у меня просьба будет. Ты сны видишь? Запоминаешь сны, если видишь?

— Кажется, да.

— Пожалуйста, постарайся запомнить все, что тебе приснится, потом расскажешь мне.

— Договорились, — улыбнулся Турецкий.

Полетаев еще раз похлопал по руке лежащего Сергея Сергеевича и, тихонько скрипнув дверью, вышел из палаты-камеры.

А Турецкий вдруг вспомнил! Вспомнил, что забыл спросить, в какой местности находится это заведение, в котором оказался. Он вскочил с постели и бросился к двери:

— Постой! Подожди!

Полетаев, обеспокоившись, что на крик Турецкого придут контролеры, быстро открыл дверь:

— Тише! Что еще надо?

— Скажи, где наше заведение находится? В Германии?

— Почему это в Германии? — удивился Федор.

— Не знаю, мне так показалось…

— Нет, мы в Смоленской области, неподалеку от села Ильинского. Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Кажется, ни о чем, но что-то очень знакомое, — протянул Турецкий.

— Ладно, если кажется, что знакомое, то закажи себе сон, чтобы приснилось то, что тебе хоть немного знакомо. Попробуешь?

— Попробую, спасибо тебе, товарищ…

— Зови меня просто Федя. Федор я, — улыбнулся Полетаев и зачем-то протянул Турецкому руку.

Турецкий пожал протянутую крепкую ладонь Федора Полетаева, и от этого рукопожатия ему передалась спокойная уверенность.

— Я буду надеяться, что ты меня вылечишь.

— Только не ори тут ночью, понял, а то санитаров накличешь. И не говори никому, что я приходил к тебе, все понял? Не забудешь?

— Уж это-то не забуду, — кивнул Турецкий.

Полетаев осторожно закрыл дверь на ключ и, никем не замеченный, вернулся через свое третье отделение к выходу. Распрощался с контролерами и отправился домой.

«Надо будет завтра поздравить Кошкина и Кузьмина с Новым годом и хорошенько подпоить. Завтра же надо их расколоть… Попробовать, по крайней мере», — думал, шагая по скрипящему под ногами снежку, врач-психиатр Федя Полетаев.

Неподалеку, слева, стали палить в воздух из пистолетов. Это контролеры салютуют в честь Нового года. На выстрелы ему идти не хотелось, пошел к себе, нет, не спать, сопоставить многочисленные и разрозненные факты, которые случились в последние полгода…

Олег Борисович Левин наконец-то разыскал Тюльпанчика.

Это оказалась молоденькая миленькая девушка, работница камвольно-суконной фабрики, что в Мытищах.

Тюльпанчик, которую в действительности зовут Зоя, ничего не могла, да и не хотела скрывать. Она к тому же и не знала, что ее парня, который обещал на ней жениться через три месяца, больше нет в живых.

Левин не стал ее сразу ошарашивать известием о гибели жениха, он сначала разузнал, что Самохин обещал ей сделанные на заказ обручальное золотое кольцо и сережки. Он говорил, что скоро у него будут золотые царские червонцы, которых хватит и на свадьбу, и на покупку квартиры в Мытищах, и на украшения для невесты.

Откуда появятся у Самохина монеты, она не знала, так же как не знали этого ее подруги по общежитию, где жила Зоя и куда частенько захаживал Самохин. Домой к себе он ее ни разу не приглашал, о чем она говорила с явным огорчением.

Сейчас же, по версии Зои, Самохин должен находиться в Германии, куда он отправился по делам фирмы «ГОТТ».

Знакомых культуристов ни у Зои, ни у ее подруг не было. Но она знала несколько подвальных спортивных клубов, куда мог захаживать ее Сашенька. Все они располагались в Мытищах.

Левин все подробно выслушал, пытаясь держать всю информацию в памяти, и не вытаскивал ни блокнота, ни протокола, ни диктофона, чтобы не вызвать подозрения у Зои и ее подружек по общежитию. Олег Борисович представился, естественно, давним школьным другом Самохина, который его разыскивает, чтобы отдать долг.