Кровь Люцифера - Ребекка Кантрелл

«Неужели все мое существование было ложью?»

08 часов 25 минут

Эрин заметила, как Рун осел в кресле, увидела потерянное выражение на его лице. Она понимала, что последние испытания оказались для него тяжкими. Он едва не умер и потерял руку, но Грейнджер подозревала, что услышанное нанесло ему еще более глубокую рану, которая заживет не скоро — если вообще заживет. Она почти видела, как рушатся убеждения Руна и его доверие к Церкви.

Но сейчас у них были более насущные вопросы для обсуждения.

Она обратилась к Бернарду:

— Гуго все еще жив?

— Жив.

Рун вскинул глаза на Бернарда, но кардинал смотрел в сторону.

— Он все еще обитает в своем уединенном скиту в тех горах, — признался он.

— Вам что-нибудь известно об этих камнях? — Эрин кивнула на Джордана, который достал из кармана куски зеленого алмаза. — Гуго передал Джону Ди этот самоцвет и, возможно, еще два таких же.

— Я ничего не знаю. Поэтому и решил поэкспериментировать с этими проклятыми каплями...

Джордан спрятал алмаз.

— Судя по всему, нам снова придется куда-то тащиться. Если нам нужны ответы, надо навестить старика.

Именно.

— Скажите нам, как его найти, — потребовала Эрин.

Бернард поднял было руку, но сразу же уронил ее на колено в знак поражения.— Нельзя просто так испросить аудиенции у Гуго де Пейна. Его не интересуют мирские заботы, а его скит хорошо охраняется.

— Охраняется? — Джордан нахмурился. — Как?

— Вы должны понять, что Пейна сделала великим вождем именно его способность читать в сердцах других, узнавать их порою лучше, чем они знали сами себя. И это были не только сердца людей. Он питал глубокую любовь ко всем тварям Господним и был большим почитателем святого Франциска Ассизского.

— Святого покровителя природы и животных, — уточнила Эрин.

Она знала легенды, связанные с этим итальянским святым, о том, как птицы слетались стаями, дабы послушать его проповеди, и садились ему на плечи. Рассказывали, что Франциск даже приручил дикого волка, который держал в страхе целую округу. Вполне понятно, что Гуго уважал такого человека.

Бернард смотрел вниз, и задумчивая улыбка на его лице выдавала, как сильно он на самом деле любил своего былого соратника.

— Шутили, что Гуго умел разговаривать с животными. Во время крестовых походов боевые кони следовали за ним, точно псы. Они готовы были сделать для него что угодно — мчались в гущу сражения, даже в огонь, если он приказывал. Мне кажется... мне кажется, их кровь тяготила его куда сильнее, чем кровь людей, которые погибали, сражаясь бок о бок с ним. Для Гуго эти кони были невинными созданиями, убитыми потому, что они были ему верны. И в конце концов, он устал от этого.

Эрин слишком хорошо понимала это все — она помнила гибель своих бывших студентов в Египте.

— И в конце концов, Гуго не смог заставить себя убить даже бласфемаре.

— Я думал, вы должны убивать всех этих проклятых тварей, — сказал Джордан. — Что у вас приказ типа «увидел —убей».

— Да, — согласился Рун. — Эти звери осквернены злом. И в отличие от стригоев их нельзя обратить к добру. Их приходится уничтожать, чтобы положить конец их страданиям.

— Но точно ли вы это знаете? — спросила Эрин, как никогда четко осознавая, сколько же этих незыблемых правил оказались ложными. — Почему не может быть другого пути к спасению для этих несчастных зверей? И может быть, даже для самих стригоев?

— Гуго согласился бы с вами, — произнес Бернард. — Я подозреваю, что это чувство, должно быть, и стало причиной того, почему вокруг его скита собираются анафемские звери. Они приходят из отдаленных мест — одинокие создания, оторванные от своих кровных создателей; они взыску ют утешения и защиты, которые Гуго им предлагает.

— Что? — Рун сел прямо, во взгляде его читалось потрясение.

— И не только эти нечистые существа, — продолжал Бернард, — но и стригои.

Корца встал.

— И вы держали это в тайне от нас всех?

— Дайте угадаю! — воскликнул Джордан. — Когда вы сказали, что это место хорошо охраняется, вы это и имели в виду. У него есть целая армия стригоев и анафемских зверей, которые охраняют его.

Бернард склонил голову, признавая правду его слов.

— Круто, — только и смог пробормотать Стоун.

Бернард смотрел на них.

— Но я рассказал вам это потому, что у вас есть способ попасть к нему. — Он повернулся к Руну. — Ты сам привез сюда ключ, который может открыть сердце Гуго.

19 марта, 08 часов 55 минут

по центральноевропейскому времени

Кастелъ-Гандолъфо, Италия

Джордан смотрел, как кардинал кладет сотовый телефон обратно на стол.

— Готово, — известил Бернард, потом прошел обратно к своему креслу; ноги у него все еще подгибались. — Ключ скоро будет здесь.

Джордан оглянулся на Руна, ожидая объяснений. Эрин опустилась на колени рядом с креслом Корцы, проверяя повязку на обрубке его руки. Во время недавнего сражения бинт пропитался свежей кровью. Как-то раз Рун сказал Джордану, что у сангвинистов обострены все ощущения, включая боль.

Если это правда, Стоун мог лишь представлять, какие мучения он испытывал сейчас.

— Хорошо, кардинал, — сказал Джордан, — может быть, расскажете нам побольше о том, как охраняется скит Гуго и с чем нам предстоит встретиться?

Бернард потер подбородок.

— Чтобы понять это, вы должны осознать философию Гуго. Я много и долго разговаривал с ним именно об этом, прежде чем тот покинул орден. Когда дошло до анафемских зверей — или стригоев, если уж на то пошло, — он высказал мнение, что все они божьи создания, единственным грехом которых является то, что у них отобрали безгрешность.

— Возможно, это имеет смысл, — промолвила Эрин. — Вряд ли у кого-то спрашивали мнения относительно того, хочет он осквернения или нет. Обычно его навязывают им против воли.

— Это не имеет значения, — возразил Бернард. — Мы все появляемся на свет с Первородным Грехом, грехом, который пятнает нашу безгрешную душу из-за того, что Адам и Ева ослушались творца в Эдемском саду. И только святой обряд крещения смывает с нас этот грех.

Эрин этот его аргумент не убедил.

— В то время, — продолжал кардинал, — я считал, что доводы Гуго носят лишь теоретическую природу. Затем он ушел странствовать по миру, и я не получал от него никаких вестей. Я предположил, что он погубил свою душу, как было со многими без покровительства Церкви.